Падение - [55]

– Погодь. Ждановых тоже ты?

– Че сразу я? – удивился я настолько фальшиво, что у самого зубы свело. – Я что, единственный маг в Белоорске?

– Понятно. – Глаз кивнул, его протезный глаз завращался, пытаясь охватить все 360 градусов обзора. – Маг ты не единственный, но… Эх, не хотел же связываться с магией, но Диман настоял.

Он развернулся и потопал по своим делам, а я по своим.

Первым уроком у нас был немецкий. Я привычно направился к своей последней парте, вертя в голове разговор с Глазом и думая, как отыграть ситуацию с Мальцевыми, которые взяли Хрипящего с сестрицей в оборот, как вдруг обнаружил вопиющую неправильность. За моей партой с удобством расположилась Полина и сейчас вызывающе смотрела на меня, заложив ногу на ногу. Белая блузка перестала казаться строгой, во-первых, потому что она была расстегнута если не до пупа, то до очень хорошего обзора, а во-вторых, дополнялась коротюсенькой юбкой. Похоже, Полина собралась развязывать настоящие боевые действия. Жаль только, не учла, что приз в моем лице завоевываться не собирается.

– Ермолина, ты ничего не попутала? – спросил я и бросил рюкзак на стул.

Садиться я пока не торопился: Полина заняла стратегическое место у окна и с ее стороны стояло разлапистое дерево в кадке, поэтому если она захочет занять другую парту, ей придется лезть через мое место.

– Где хочу, там и сижу, – фыркнула она и поправила и без того аккуратно лежащий учебник немецкого.

– Раньше ты хотела сидеть в другом месте.

– Так это раньше. А теперь я там ничего не вижу. У меня дальнозоркость проявилась, – нагло ответила она. – Могу сидеть только сзади.

– Купи очки, – предложил я.

– Они мне не идут. – Она вздернула и без того курносый нос. – Ярослав, ты меня боишься, что ли? Поверь, я не кусаюсь.

– Ермолина, мне нравится сидеть одному, никто не мешает учиться.

Она звонко рассмеялась, словно я рассказал анекдот.

– Садись уже.

Словно дожидаясь этих слов, зазвенел звонок на урок. Желание переместить Полину вместе со стулом на ее законное место пришлось задавить, не драться же с девчонкой. К ним нужно применять другие методы, чтобы удирали сами. Поэтому я как только сел, сразу положил ей руку на коленку, обтянутую тонюсенькой лайкрой. Аппетитную такую округлую коленку.

– Елисеев, ты сдурел? – зашипела Полина и ткнула меня ручкой в бок так, что я аж подпрыгнул.

– У меня на этом месте всегда рука лежит, – заявил я, демонстративно потирая бок. – Как только увлекусь уроком, сразу автоматически рука опять туда опустится. Тебе это нужно, Ермолина?

Вошла учительница немецкого. Класс недружно встал для приветствия, и Полине ответ пришлось уже прошептать.

– А у меня автоматически дергается рука с ручкой и втыкается в тебя. Тебе это нужно?

Что мне было нужно, так это чтобы соседка отсюда убралась. Поэтому я сделал защитный блок в том месте, куда она ткнула ручной. Хороший такой защитный блок, пусть небольшой, но непротыкаемый не только ручкой, но и чем посерьезнее. Как только мы сели, я тут же предпринял вторую попытку. В этот раз я успел не только положить руку на коленку, но и сдвинуться по ноге немного вверх. Полина взвизгнула, ткнула в меня ручкой, и я уже праздновал победу, но тут ручка прошлась по защитному блоку, который закончился чуть ниже подмышки. Туда ручка и влетела, заставив меня от неожиданности охнуть. Все-таки ручке в подмышке не место, и вообще удар оказался достаточно болезненным.

– Ермолина, Елисеев, что у вас там происходит? – прогремела немка.

– Битва, – пояснил я, потираю место протыка.

– Какая еще битва?

– На ручках, Аделаида Николаевна. На чем еще можно биться на вашем уроке? Это без свидетелей возможны варианты, а так…

Я развел руками, расписываясь в беспомощности.

– Дурак! – прошипела покрасневшая Полина.

– На моем уроке вы должны биться только языками, – заявила немка. – К доске оба.

Игорь громко и злорадно захихикал, но затих сразу же, как немка на него посмотрела, выразительно поправив очки. Так-то он туповат, но тут сразу сообразил, что привлекая к себе внимание, можно нарваться на внеплановый выход к доске.

– Итак.

Учительница опять поправила очки на носу и сурово нас оглядела. По воспоминаниям под таким взглядом хотелось уменьшиться в размерах и спрятаться под парту. Для кого-то он был страшен и сейчас: Полина сдвинулась ко мне за спину и наверняка уже жалела о своей опрометчивой смене места. Вот так-то – не чувствуешь за собой силы, не лезь на рожон.

– Слушаем вас, Аделаида Николаевна. Хотя странно на уроке немецкого говорить на другом языке. Где нам еще практиковаться в немецком, как не здесь.

Она зло сощурила глаза и с явной насмешкой перешла на немецкий, причем говорила нарочито быстро, чтобы я не разобрал:

– Практиковаться? Замечательно. Предлагаю вам с фройляйн Ермолиной разыграть перед нами сценку. Русский друг показывает немецкой подруге достопримечательности Белоорска. Приступайте.

Она кивнула, уселась за учительский стол и раскрыла журнал, явно собираясь выставить оценку за ответ прямо сейчас, пока мы ничего не скажем, поэтому я принял грустный вид и торопливо начал:

– Дорогая Полина, рад приветствовать тебя в нашем Белоорске, славном городе, насчитывающем тысячелетнюю историю.