Падение Трои - [48]

— Ну вот, вы опять привели меня в замешательство. Я не могу разговаривать с вами.

— Не говорите так. Разговор с вами — одно из немногих удовольствий в этих местах.

— Со мной? — София казалась искренне удивленной. — Но я не умна. И не остроумна.

— Вы добры. Честны. Вы даете мне надежду.

— Надежду на что?

— Надежду на… не знаю. Надежду на то, что все осмысленно. Надежду на будущее.

Софии пришлось самой раздумывать, какое будущее имеется в виду, поскольку Оберманн позвал Торнтона, чтобы показать ему амбар, мимо которого они проезжали.

— Видите в шине фрагменты керамики? — спросил он. — Красной и коричневой. По большей части эллинической. Должно быть, мы недалеко от места, где когда-то был античный город, мистер Торнтон. Черепки лежат почти на поверхности!

— Вы знаете, что это за город, сэр?

— Думаю, это Скамандрия. Невдалеке находится деревня. Тут всегда было поселение.

Довольно скоро они подъехали к скоплению хижин, амбаров и домов. Оберманн спешился и зашагал к маленькой лавке в центре деревни. Через несколько минут он вышел оттуда.

— Эта деревушка называется Ина, — сказал он. — Не знаю, может быть, это искаженное имя речного бога Инаха, отца Но. Добрая женщина не могла мне объяснить. Зато продала вот это за сущую мелочь.

И он протянул спутникам прекрасной формы мраморную женскую головку. Безупречно отполированный овал напомнил Софии драгоценный камень. Она не могла бы сказать, человеческое это лицо или божественное.

— Глаза закрыты, — сказала София. — Она, должно быть, спит.

— Спит или думает, — ответил Оберманн. — Добрый знак для нашей поездки. Возможно, это Афина или Афродита. И даже с закрытыми глазами она может повести нас вперед.

Они добрались до городка Байрамич, стоявшего на плато на берегу Скамандра. Здесь остановились и перекусили хлебом с оливками под доносившийся снизу шум реки.

— Вы заметили, — спросила София, — что птицы поют у реки и никогда не поют на болотах?

— Они подражают звуку воды, — сказал Торнтон. — Отвечают ему. А на болотах нет звуков, там слышен только ветер.

— Тогда почему птицы поют в Оксфорде?

— Слышат, как разговаривают люди. Птицы отвечают им.

— Ах, не может быть! Они разговаривают друг с другом, даже если мы не понимаем их.

— В Оксфорде никто ничего не понимает, — сказал Оберманн. — Пора ехать дальше. Было бы неблагоразумно подниматься по склону Иды в темноте.

Они поехали к деревне Авджилар.

— Авджилар — значит "деревня охотников", — объяснил Оберманн. — Здесь много диких зверей, которые спускаются с гор. Медведи, вепри.

— А это безопасно? — спросил Хардинг.

— Ехать, куда мы едем? Думаю, да. А вы божий человек. Вы помолитесь за нас. — Казалось, Оберманну доставляет удовольствие, что Хардинг нервничает. — Разве Христос не приручал диких животных в пустыне?

— Не помню такого фрагмента.

— Вам следует более внимательно изучать Библию, преподобный Хардинг. Кроме того, я захватил пистолет.

— Чувствуете, воздух становится холоднее? — спросила София.

— Мы поднялись выше, чем на восемьсот футов над уровнем моря, — отозвался Оберманн. — Ида недалеко.

Они подъехали к небольшой поляне, на которой оказался пруд с зеленоватой водой, над ним нависал склон горы, покрытый пологом сосен, дубов и каштанов.

— Надо дать лошадям отдохнуть, — сказал Оберманн, — прежде чем двинемся дальше.

— А как вы намереваетесь взбираться туда? — спросил его Хардинг.

— Тут есть дорога. Ее отсюда не видно. Но люди пользуются ею тысячи лет. Кроме того, мы не станем подниматься так высоко. Поляна богинь ниже первого пика.

— Приятно слышать.

София подошла к Торнтону, который вел свою лошадь к пруду.

— Вы все время молчали, — заметила она.

— Правда? Должно быть, отвлекся.

— Думали о своей работе. Эти мысли не оставляют вас.

— Боюсь, и о других вещах. — Он не глядел на Софию. — Декорации очень хороши. Величественны.

— Каких других вещей вы боитесь?

— Это просто такой оборот. Как вы думаете, какова цель нашего похода? Должен сказать, у меня нет большого опыта путешествий в горах.

— Генрих не станет испытывать нас на прочность. Он бывал здесь раньше и знает дорогу. Вы очень таинственны, Александр.

— Когда я не могу говорить о чем-то без замешательства, я молчу. Только и всего.

София почувствовала приближение мужа.

— Александр хочет знать, куда именно мы направляемся, — сказала она Оберманну.

— Мы движемся к горе Гаргар, мистер Торнтон, в хребте Иды. Именно там богини спустились с небес. По счастливому совпадению именно там зарождается Скамандр. Так что вы увидите его исток. Гора отмечает начало этой божественной реки. И начало Троянской войны. Она вдвойне благословенна. Ведь люди любят начало приключений, разве не так?

Они пришпорили лошадей и поднялись по каменистой дороге, проходившей между густо растущими деревьями. Затем дорога повернула, и они примерно милю ехали вдоль берега ручья, который привел их в долину между двумя пиками Иды. Дно этой долины было покрыто валунами, скатившимися с крутых склонов, возвышавшихся по ее сторонам. Откуда-то сверху доносился звук текущей воды.

— Вы видите гору Гаргар и гору Котил, — объявил Оберманн, возглавлявший группу. — Вершина Гаргара находится на высоте шести тысяч футов над уровнем моря. Не волнуйтесь. Мы не станем подниматься на вершину! — Он рассмеялся. — Поляна на четыре тысячи футов ниже вершины горы. И здесь мы увидим исток Скамандра. Следуйте за мной.