Падение с небес - [214]

Дождавшись, когда машина перевалила подъем и задние огни скрылись из виду, Марк вернулся к мотоциклу и завел мотор.

Человек в коляске пошевелился.

– Я убью тебя за это, – злобно проговорил он, едва шевеля разбитыми губами.

– Как убил и моего деда? – тихо спросил Марк.

Он вырулил на дорогу и свернул на Ледибург, лежащий во мраке в тридцати милях впереди. Всю дорогу сквозь дождь и грязь его подогревали ненависть и злость; словно костер, эти чувства пылали в его сердце, и он дивился собственному самообладанию – очень велик был соблазн прибить Хобдея, как собаку, какой-нибудь палкой, тем более что возможность для этого существовала прекрасная.

Этот человек подверг мучительной смерти его деда, надругался над Стормой, а теперь он в его власти – так почему же не отомстить, не расправиться с ним сейчас?.. Искушение продолжало терзать его. Но Марк справился с собой: отбросив эти мысли, он мрачно продолжал ехать вперед.

Мотоцикл скользил по дороге, съезжал то на одну сторону, то на другую, особенно когда пришлось брать крутой подъем на ледибургское нагорье… Но вот наконец внизу засветились городские огни, накрытые белой пеленой дождя.

Марк не знал, где сейчас генерал, застанет ли он Шона Кортни в его резиденции в Лайон-Коп, но как только он остановился на окруженном стеной кухонном дворике и мотор заглох, окна осветились, и голосистая стая охотничьих собак генерала высыпала во двор, а за ними показались трое слуг-зулусов с фонарями.

– Нкози дома? – крикнул Марк.

Ответов не понадобилось: как только Марк слез с мотоцикла и поднял голову к освещенному окну кабинета, там показалась знакомая и горячо любимая, грузная фигура Шона Кортни; приблизив голову к окну, генерал вглядывался в темноту двора.

Срывая с себя мокрый дождевик, Марк бегом бросился в дом и ворвался в кабинет генерала.

– Мальчик мой! – воскликнул Шон Кортни и поспешил ему навстречу через всю огромную комнату. – Что случилось?

Все существо Марка пылало, он очень гордился достигнутым успехом.

– Я схватил человека, который убил моего дедушку! – ликуя, воскликнул он.

Не дойдя до Марка, Шон остановился как вкопанный посреди кабинета и уставился на него.

– Это… – Он замолчал, в глазах его мелькнул страх. – Это Дирк Кортни, мой сын?

Слуги внесли в кабинет тяжелое неподвижное тело и положили на кожаный диван перед камином.

– Кто надел на него кандалы? – проворчал Шон, разглядывая пленника. – Снимите их с него, – не дожидаясь ответа, приказал он. – Черт побери, что у него с лицом?

Тут вошла Руфь Кортни, которую разбудили крики и суматоха в доме. На ней был длинный халат и ночной чепец, завязанный под подбородком.

– Боже мой! – воскликнула она, во все глаза глядя на Хобдея. – У него же рука сломана… да и челюсть, наверно, тоже.

– Как это произошло? – потребовал объяснений Шон.

– Это моя работа, – пояснил Марк.

Шон несколько долгих секунд молчал, изумленно глядя на него.

– Ну-ка, дружок, выкладывай все с самого начала, – проговорил он наконец.

Пока Руфь Кортни молча занималась разбитым лицом Хобдея, Марк стал объяснять, как все произошло.

– Его зовут Хобдей, он уже много лет работает на Дирка Кортни. Можно сказать, его правая рука.

– Ну да, ну да, – кивнул Шон. – Я не сразу его узнал. Лицо сильно распухло. Я уже с ним встречался.

Спокойно и быстро Марк рассказал все, что знал об этом человеке, начиная с первой встречи с Хобдеем в заброшенном имении Андерсленда.

– Значит, еще тогда он сказал тебе, что работает у Дирка Кортни? – строго спросил Шон.

– Нет, сказал, что служит в «Ледибургской сахарной компании», – уточнил Марк.

Шон снова кивнул, уложив белую бороду на грудь.

– Продолжай, – сказал он.

Марк повторил рассказ Пунгуша о смерти деда, о том, как три человека пришли вместе с ним в долину, как «тихий» выстрелил в него, а потом сидел и ждал, когда тот умрет, как они втроем закопали его, ничем не обозначив место захоронения.

Однако Шон покачал головой и нахмурился, а Хобдей пошевелился на диване и попытался сесть. Его распухшая скула задвигалась, слова он произносил невнятно.

– Это все враки, черт меня побери. В первый раз я оказался на Чакас-Гейт три дня назад.

Шон повернулся к Марку, на его исхудалом лице появилась тревога.

– Говоришь, это ты ударил этого человека, ты несешь ответственность за его раны. Как это произошло?

– Когда он явился в долину, Пунгуш сразу узнал в нем человека, который убил Джона Андерса. Я выманил его из лагеря, мы с Пунгушем схватили его и привезли сюда.

– После того, как чуть не убили? – веско заметил Шон и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Мальчик мой, мне кажется, ты поставил себя в очень серьезное положение. Я не вижу никаких, даже самых ничтожных доказательств, чтобы поддержать тебя, никаких улик, которые могли бы убедить кого-либо в суде в твоей правоте… А с другой стороны, ты напал на человека, нанес ему страшные увечья, незаконно похитил его – это по меньшей мере…

– О, у меня есть доказательства! – быстро вставил Марк.

– Какие? – угрюмо спросил Шон.

Человек на диване повернулся разбитым лицом к Шону.

– Черт возьми, он все врет! – решительно заявил он. – Все это вранье…

– Молчи! – махнул на него рукой Шон и снова посмотрел на Марка. – Доказательства?