Падение - [17]

Слава бесстыдно разглядывал Лизу снизу-вверх. Чёрные туфли, чёрные свободные брючки, бежевый расстёгнутый длинный плащик под которым укрылась белоснежная блузка. Всё простенько, но со вкусом. Свои шикарные волосы она заплела в клубок. Это делало её похожей на молодую учительницу. Макияж был едва заметен. Её губы и без всякой помады не давали Славе покоя в промозглые сентябрьские ночи.

— Хорошо выглядишь. Как дела? — Почему-то комплимент Славе буквально пришлось из себя выдавливать. Он сказал два слова, хотя в мыслях мог распинаться перед ней в бесчисленном множестве ярких эпитетов, что подбрасывал ему мозг. Слава до сих пор до конца не верил во всё происходящее и застигнутый врасплох кое-как мог поддерживать разговор.

— Спасибо. Ты тоже ничего. Только чёрного много. Не похороны же?

— Ну, это как сказать. А вообще, — обычный, деловой стиль. А это…

— Дела у меня паршивенько, так что давай без всей этой фигни, мол, почему в школу не ходишь, бла-бла-бла, — Лифт спустился на первый этаж. Лиза, договаривая, вышла первой и уверенно начала спускаться вниз по ступенькам навстречу улице.

— Да ладно, мне-то какое дело! Не ходишь — твоё право. Только потом же боком всё выйдет.

— Бла-бла-бла, — повторила Лиза, быстро и уверенно шагая.

— Ты теперь на каждую мою фразу будешь так отвечать? — Славе пришлось немного пробежаться, чтобы нагнать девушку.

— Нет. Только когда ты будешь нести всякую чушь, которой я и от родителей порядочно выслушиваю каждый день.

— Ладно, не буду. Покурить не желаешь?

Слава обычно курил за углом дома. Потом мог выкурить ещё одну сигарету с пацанами во дворе. В плохую погоду они собирались в подъезде пансионата во дворе неподалёку. Там часто собиралась толпа школьников, которые заходили покурить или просто постоять, послушать новости и потом продолжить свой путь к знаниям не в одиночку. Лиза точно бы не согласилась курить в этом вонючем подъезде. Слава был уверен в этом на сто процентов.

— А у тебя какие сигареты?

— Сегодня Парламент.

— Лёгкие?

— Сильвер. Нормальные.

— Ну давай, покурим.

Они остановились за углом и закурили. Лиза жадно затягивалась, торопясь поскорее докурить.

— Чего ты? Мы вроде не опаздываем.

— Угу, — промычала она, затянулась сильно и закашлялась. — Фу, мне не нравятся твои сигареты!

— Уж извини, не я их делал. Слушай, Лиз, а можно вопрос?

— Давай. Только без всякой…

— Да-да. Почему ты к нам в школу перешла? Твоя гимназия в центре же явно покруче была.

— Конечно, покруче! Да у моих тупорылых предков с деньгами туго стало. Хотя они всё вывернули так, что в прошлой школе у меня якобы проблемы с преподавателями были.

— А проблемы были?

— Ну послала я один раз химичку. А она не просто химичка — заслуженный педагог, завуч и Учитель года. Кое-как её уболтали мне тройку за год поставить и отпустить. Старая жаба, до сих пор её ненавижу!

— Ну у нас химик нормальный старикан, весёлый. Да и ведёт хорошо, доступно.

— Не знаю, не видела.

— А много ли ты видела? Скоро октябрь, а ты только решила на занятия сходить.

Лиза скривила личико, затянулась ещё раз, отбросила сигарету, но осталась на месте, дожидаться Славу.

— Я и сегодня в вашу помойку идти не собираюсь, — с её слов стекала желчь, она явно хотела обидеть Славу. — После гимназии у вас учиться — это как из пятизвёздочного отеля на строгий режим заехать.

— И где же мы таких слов нахватались? «Заехать». Тоже мне — порядочная арестантка, — Слава добродушно посмеивался, не переставая разглядывать каждую перемену в Лизином лице. Он хотел, чтобы она улыбнулась, но она по-прежнему строила презрительные гримасы. Впрочем, даже они на её лице смотрелись довольно мило.

— Кури быстрее! Проводишь меня до остановки?

— Слушай, Лиз… ты сейчас опять начнёшь своё «бла-бла», но серьёзно: не забивай ты так на учёбу. Последний год в школе остался и всё, — отмучились.

— Слава! У меня всё будет нормально. Перестань быть таким кретином! Пошли уже.

И он шёл за ней. На перекрёстке, где в одной стороне была их школа, а на другой — путь к самой популярной на районе остановке, они свернули не в сторону знаний.

Лиза держалась впереди, иногда оглядываясь, чтобы удостовериться, что Слава плетётся за ней. Слава чувствовал себя псом на прогулке. Ему совсем не понравился их разговор. Он обижался на Лизу, потому что она вновь убегала от него. Он ничего не говорил ей, пытаясь лицом изобразить недовольство, но всё-таки верно шёл за ней следом. Не так часто ему выпадало столь долго видеть её воочию, а не в своих мечтах и фантазиях.

— Ну чего ты насупился? Неужели ты так обиделся, что я вашу школу помойкой назвала?

— Да её и похуже называли. Куда ты ехать-то собралась, скажи?

— К моему молодому человеку.

— А чего такси тогда не вызвала?

— А чего меня в вашей помойке учиться заставили?

— Деньги. Хм!

— Чего ты хмыкаешь?

— Так себе у тебя молодой человек.

— Ой, да заткнись! Он на работе сейчас.

— И что, ты будешь у дверей его возвращения ждать?

— Ага, щас! Он мне ключи дал.

— Ути-пути, какой заботливый!

— Слава! Опять ты начал себя как мудак вести! Слушай, а у тебя нет полтинника лишнего?

— То есть, у тебя даже на автобус денег нет?