Падение - [27]
Повернула ручку и приоткрыла дверь только на щелочку, чтобы впустить как можно меньше кислорода. Приблизившись, насколько осмелилась, заглянула.
Распахнула дверь настежь. Ничего. Не считая туалетной бумаги на полу, все в порядке. Она открыла клапан мусорки, посмотрела внутрь, принюхалась и хотела было проделать то же самое с бачком, как услышала, что ее зовут.
Обернувшись, обнаружила, что Келли и Большой Папочка загородили от пассажиров то, что происходит. Келли стояла с раздраженным видом. Когда Джо вышла из туалета, Папочка встряхнул и протянул ей баллончик.
– Не за что. Только не бейте, – сказал он.
Джо вырвала у него из рук сухой шампунь.
– Это ты включил сигнализацию?
– По-моему, я спас вас обеих от разгневанной толпы.
– Папочка, вот серьезно…
Прозвучал двухтональный сигнал, над головой загорелся красный свет. Джо сорвала со стены трубку телефона. Ее глаза прожигали в Большом Папочке дырки, но к пилотам она обратилась бодро и весело.
– Ложная тревога, мальчики.
Вставшие дыбом волосы Билла улеглись на место, кровь снова побежала по жилам. Когда в кабине раздался назойливый вопль пожарной сигнализации, сопровождаемый миганием красного табло со словами «ДЫМ/ТУАЛЕТ/ДЫМ», оба пилота выпрямились с такой скоростью, что чуть не заработали травму от перегрузки. По ногам Бена стекал его ужин.
Билл решил было, что это и есть план «Б» террориста. Решил, что атака началась. Уже даже расстегнул ремень, словно собирался оставить свое место и броситься в салон. Бен это заметил и вопросительно взглянул на Билла, но сам продолжал следовать чек-листу и протоколу аварийной ситуации. Что полагалось делать Биллу.
– Из-за чего все началось? – спросил Билл в микрофон, прочистив горло, чтобы скрыть дрожь в голосе.
– Пассажирка брызнула сухим шампунем, – ответила Джо. Бен закатил глаза и театрально уронил лицо в ладони.
– Можешь ей передать, что зато теперь мы проснулись.
– Да и мы, – ответила Джо. – Простите, что напугали. Вам ничего не надо?
Билл посмотрел на Бена, тот покачал головой.
– У нас все в порядке. Спасибо, Джо. А, э-э, вам ничего не нужно?
– Нет, все нормально. Ничего нового, – сказала она многозначительно, и ее интонации не понял бы никто, кроме него.
Билл прикусил губу. Хотелось кричать в микрофон, требовать новостей от ее племянника. Связи с семьей не было с тех пор, как отключился Сэм, и из-за мрачной неизвестности в голову лезли пугающие мысли.
Билл поблагодарил старшую бортпроводницу и отключился. Услышал, как говорит второму пилоту: «Я контролирую самолет, связь и ЕСАМ»[14] – и увидел, как его руки нажимают на приборной панели нужные кнопки, как с каждым новым движением с табло исчезают мигающие слова тревоги, разряжая обстановку. Управление его телом перехватила какая-то программа, вбитая в голову во время многочисленных тренировок. Он действовал на автопилоте – но все еще держал себя в руках.
С трудом.
– Хватит тянуть, – сказала Джо, затащив бортпроводников на кухню, подальше от пассажиров. Они сглаживали правду, сочиняли небылицы, запускали чертову пожарную тревогу. А теперь нужен реальный план.
– Маски выпущены, – сказала Джо. – Но на одном обаянии долго не протянуть. Нужно решать – и решать немедленно, – как мы поступим и что им скажем.
– Согласен, – кивнул Папочка. – Мое мнение такое: говорим правду.
– Ни за что, – ответила Джо и вздрогнула от промелькнувшего в голове образа малыша Скотта, одетого в ползунки ее сына.
Папочка сложил ладони под подбородком, словно молился. Или, может, пытался удержаться от того, чтобы не дать ей отрезвляющую пощечину – казалось, что именно это ему и хочется сделать.
– Джолин, – процедил он. – Расскажи-ка мне, как ты себе все это представляешь. Потому что у меня в голове фильм про сто сорок четырех человек, которые ни сном ни духом о нападении из кабины, кончается плохо. Я вижу разгневанную толпу. Я вижу, как толпа бросается на нас. Я вижу, как они берут ситуацию в свои руки. Я вижу, как они штурмуют кабину.
Джо махнула рукой в головную часть самолета – на запертую пуленепробиваемую дверь, укрепленную кевларом.
– Ты же знаешь, что туда никто не сможет вломиться.
– Это мы с тобой знаем, – ответил Папочка. – А вот они не знают и попробуют. Если держать людей в неведении до момента, когда произойдет нападение, нет буквально ни единого варианта, при котором для нас все кончится хорошо.
– Но на борту есть второй террорист. Если он узнает, что мы знаем…
– «Если он узнает, что мы знаем»? – повторил Папочка, повышая голос. – Джо. В самолете болтаются маски. Мы отказываемся отвечать на вопросы. По всему интернету гуляет завирусившаяся фотка. По-моему, никакого секрета уже нет.
– Но семья Билла…
Папочка хлопнул рукой по стойке, и женщины вздрогнули.
– А мы тут, по-твоему, какого хрена перевозим? Груз? На борту живые люди, Джо. И у каждого тоже есть семья. Ты не имеешь права говорить так, будто их жизни менее важны, чем жизнь семьи Билла.
В мертвой тишине, повисшей после вспышки Папочки, у Джо задрожала губа. Она знала, что он прав. С самого начала знала. Вот что за страх она чувствовала глубоко внутри. Она знала, что до этого дойдет – иначе и быть не могло. Но тогда вся ответственность ляжет на
Вчера жители мирного Белграда пили кофе, обсуждали футбольные матчи и болтали с соседями по очереди в супермаркетах. Сегодня они готовы убивать друг друга: кто – за идею, а кто – за наживу. Разделенный рекой город оказывается в одночасье охвачен военным переворотом. Пока на одном берегу устанавливается жесткая диктатура, на другом свирепствуют мародеры и вооруженные банды. Пятеро незнакомцев объединяются, чтобы выжить в челюстях гражданской войны и пробраться туда, где, по слухам, есть безопасный коридор.
Это 340 год до нашей эры. Преследуемый, преследуемый юноша-брамин клянется отомстить за ужасное убийство своего любимого отца. Холодный, расчетливый, жестокий и вооруженный полным отсутствием общепринятой морали, он становится самым могущественным политическим стратегом в Бхарате и преуспевает в объединении разоренной страны против вторжения армии этого полубога, Александра Великого. Столкнув слабые стороны обеих сил друг с другом, он одерживает злую и удивительную победу и успешно устанавливает Чандрагупту на трон могущественной империи Маурьев.
Пожилая Марта Бекетт — пленница в собственном доме, и так продолжается с тех пор, как ее старший брат исчез, когда ему было всего девять лет. Играя в прятки, он спустился в подвал и больше не вернулся. И теперь Марта поклялась защищать всех, кто еще жив, от зла, скрывающегося под половицами. Но что бы это ни было, оно проснулось — и снова хочет есть... Когда Марта обращается за помощью в полицию, Энни Грэм первой откликается на ее просьбу. Сейчас Энни Эшворт счастлива в браке с коллегой-полицейским Уиллом, у нее шикарный дом и любимая работа.
«Они услышали это! Звук! …От этого звука выворачивало и кровь стыла в жилах. Откуда-то из глубины комплекса, а может, из храма или даже из-под земли, неизвестной, невидимой, раздался звук, или точнее сказать, нечто, похожее на заунывный вой сирены, а может, выло какое-нибудь животное… Этот крик, эхом раздавшийся среди руин, был подобен вою голодного волка или койота: сначала шли низкие ноты, потом повыше; это походило на определенную мелодию, скорее даже погребальную песнь…».
Иногда жизнь человека может в одночасье измениться, резко повернуть в противоположную сторону или вовсе исчезнуть. Что и случилось с главным героем романа – мажором Алексеем Вершининым. Обычный летний денек станет для него самым трудным моментом в жизни. Будут подведены итоги всего им сотворенного и вынесен неутешительный вердикт, который может обернуться плачевными и необратимыми последствиями. Никогда не знаешь, когда жестокая судьба нанесет свой сокрушительный удар, отбирая жизнь человека, который все это время сознательно работал на ее уничтожение… Содержит нецензурную брань.
Logline Однажды Виталик знакомится с девушкой, — у вырытой могилы, прямо в момент похорон, и данная кадриль раскручивает цепочку абсурдно-комедийных ситуаций, где лейтмотивом выступает ревность, и кто именно ревнует — вопрос открытый до финала…Жанр: мистическая трагикомедия, чёрный фарс.