Падение короля - [77]

Шрифт
Интервал

— Ги-ги-ги!

Вдвоем они опорожнили весь кувшинчик. У Миккеля всплыла в памяти приобретенная в молодые годы латынь, и он, была не была, тряхнул своими познаниями, обходясь без конъюнктива. А уж Захария так и сыпал цитатами. Он рассказывал гадостные истории из своей студенческой жизни в Лейпциге, навспоминал целую кучу хамских анекдотов, он хохотал до слез, взвизгивал и скоро совершенно ошалел. Между разговоров они то и дело с античной важностью подымали кубки. Чтобы не ударить в грязь лицом перед Захарией, Миккель постарался изобразить себя в виде бражника-школяра. Однако Миккель многое перезабыл и растерял былую прыть. Он был похож на ветхий, отслуживший орган с продырявленными мехами, и когда Захария давил на педали, иной раз отвечал правильной нотой, но большей частью дело ограничивалось свистом вырывающегося воздуха. Сгущались сумерки, птичьи чучела под потолком, казалось, вырастали на глазах и принимались махать крыльями.

Захария был так пьян, что ему стало море по колено. Он залез с ногами на стул и оттуда продекламировал нараспев от начала и до конца прекрасную метаморфозу о Европе и Юпитере. Но вдруг Миккель точно очнулся и поднял на него взгляд, в котором отразилась святая простота старого человека; Миккель в один миг протрезвел. Возможно ли тут еще сочувствие? Что же это такое? Что еще он хочет замарать?

— Знаешь ли ты, кто я такой? — захлебывался от восторга Захария. Нет, Миккель не знает.

— Да ведь это меня занесло почти к самому солнцу! Горяченько там было! Смотри, разве не видно, как меня опалило?

Миккелю поневоле пришлось это подтвердить. На желто-красной голове Захарии не осталось ни одного волоска, безволосы были его руки, и даже веки были совершенно голые. Вся кожа у него была стянута блестящими рубцами.

— Это случилось в Магдебурге двенадцать лет тому назад, — сказал Захария скрипучим голосом, сопроводив свои слова глуховатым смешком. — Там-то я чуть было и не угодил в самое полымя. Однако же пронесло, кое-как все-таки вывернулся. — И он хохотнул, точно кнутом щелкнул.

Но он тут же взял себя в руки и умолк, глядя перед собой жгучими злобными глазами. Миккель внимал ему в полной растерянности.

— Ну, пойдем, что ли, послушаем моего оракула? — предложил Захария. — Хочешь? Ты ведь умеешь язык-то за зубами держать, Миккель, ты в этом деле, кажется, поднаторел?

Спотыкаясь, они одолели лестницу и очутились на самом верху в чердачной каморке. Там было темно, и Миккель чуть не задохнулся от вони, воздух был тяжелый, все помещение удручающе пропахло не то младенцем, не то какой-то тухлятиной.

— Так вот что, приятель! Сам я не смыслю ни в звездах, ни в философии, — воскликнул во весь голос Захария. — Я всю жизнь занимался хирургией, и меня не занимало, в каком отношении находятся телесные органы и душа. Однако в своей практике как человек достаточно умудренный я позаботился создать себе некое alter ego[15]. Поэтому нет такого метафизического вопроса, на который у меня не нашлось бы ответа. Итак, мои уважаемые коллеги, я хочу вас обоих представить друг другу.

С этими словами Захария отворил слуховое окно, в комнату ворвался дневной свет, и Миккель увидел, что они находятся здесь втроем. Возле стены на низенькой скамеечке лежало какое-то существо, глядевшее на вошедших болезненными, бездонными глазами. Но голова у него была неестественной величины и формы, она точно растекалась по скамейке плоской лепешкой. Она была белого творожистого цвета и бугрилась округлыми валиками.

— Гляди, гляди хорошенько! — призывал Захария. — Он у меня ручной. Это и есть мой всезнающий напарник. Звать его Каролус. Сейчас он мало что может сказать. Потребуется часа два, чтобы он разогрелся, а для этого нужна какая-нибудь проблема позаковыристее. Встань-ка, Каролус, и поздоровайся с нами.

Каролус выпростал из-под одеяла худенькие прозрачные ручонки, оперся ими на скамейку и с усилием принял сидячее положение. Казалось, что ему никак не приподнять от скамейки расплывшуюся по ней голову, наконец он все-таки пересилил эту тяжесть, но когда он сел, то голова, словно сырое тесто, поплыла ему на глаза и обвисла по плечам.

— Что-то его нынче развезло, — объяснил Захария, — однако вчера ему пришлось крепко подумать. Поэтому-то он сейчас и отлеживался в темноте. Приляг, Каролус, полежи и отдохни на покое.

Каролус медленно лег навзничь и поудобнее расположил на скамейке голову, чтобы она не спадала ему на глаза. Маленькое, неописуемо старообразное личико приняло каменное выражение. Только выпяченные вверх, как у камбалы, губы страдальчески подергивались.

— Когда он вот так лежит, его можно использовать для различных несложных задач, связанных с вычислением и запоминанием. Задайте ему возвести в квадрат какое-нибудь число!

— Три тысячи семьсот девятнадцать, — сказал Миккель. Каролус прикрыл глаза и почти тотчас же снова открыл.

— Тринадцать миллионов восемьсот тридцать тысяч девятьсот шестьдесят один, — произнес он слабым, глуховатым голосом, напоминавшим кваканье жабы.

— Молодец! Так вот, Каролус, у нас есть для тебя задачка, можешь приниматься за нее прямо сейчас, не откладывая. Король Дании хочет получить ответ на вопрос, солнце ли обращается вокруг земли или же, наоборот, земля и так далее. Подумай, пожалуйста!


Еще от автора Йоханнес Вильгельм Йенсен
Затерянная земля

Сборник "Затерянная земля" продолжает серию "На заре времен".В десятый том вошли не издававшиеся с довоенных лет повести чеха Карла Глоуха "Заколдованная земля", норвежца Иоганнеса Иенсена "Ледник" и рассказы англичан Чарльза Робертса "Первобытный страх" и Кристофера Брисбена "Заветные перья", а также широко известный роман Артура Конан Дойля "Затерянный мир".Если произведения Иенсена, Робертса и Брисбена написаны в жанре доисторической прозы, то Конан Дойль и Глоух используют прием научной фантастики — их герои уже в наше время совершают путешествие в нетронутые цивилизацией местности, где сохранилась фауна и флора давно минувших геологических эпох.Содержание:Артур Конан Дойль.


Норне-Гест

Йоханнес Вильхельм Йенсен – знаменитый датский писатель, лауреат Нобелевской премии.Творчество Йеисена практически не знакомо современному российскому читателю, в то время как за рубежом произведения Йенсена постоянно переиздаются. Йенсен попытался создать колоссальную панораму судьбы скандинавских племен – от ледникового периода до походов варваров на Рим. Эпопея «Долгий путь» – блестящий образец «высокой» литературы. Публикация Йенсена на русском языке – значительная культурная акция в процессе российского книгоиздания.


Поход кимвров

Йоханнес Вильхельм Йенсен – знаменитый датский писатель, лауреат Нобелевской премии.Творчество Йеисена практически не знакомо современному российскому читателю, в то время как за рубежом произведения Йенсена постоянно переиздаются. Йенсен попытался создать колоссальную панораму судьбы скандинавских племен – от ледникового периода до походов варваров на Рим. Эпопея «Долгий путь» – блестящий образец «высокой» литературы. Публикация Йенсена на русском языке – значительная культурная акция в процессе российского книгоиздания.


Ледник

Йоханнес Вильхельм Йенсен – знаменитый датский писатель, лауреат Нобелевской премии.Творчество Йеисена практически не знакомо современному российскому читателю, в то время как за рубежом произведения Йенсена постоянно переиздаются. Йенсен попытался создать колоссальную панораму судьбы скандинавских племен – от ледникового периода до походов варваров на Рим. Эпопея «Долгий путь» – блестящий образец «высокой» литературы. Публикация Йенсена на русском языке – значительная культурная акция в процессе российского книгоиздания.


Во мраке

В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В. Йенсена (1873-1950) входит одно из лучших произведений писателя – исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» – картина быта и нравов датского крестьянства, отдельные мифы – особый философский жанр, созданный писателем.


Ане и ее корова

В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В. Йенсена (1873-1950) входит одно из лучших произведений писателя – исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» – картина быта и нравов датского крестьянства, отдельные мифы – особый философский жанр, созданный писателем.


Рекомендуем почитать
Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».