Падение Коцита - [50]

Не принято проверять, есть ли внутри то, что должно быть. Не зря ходят в племенах Предгорий легенда о том, что давным-давно, когда отцы богов были молодыми, силком выдали замуж девушку, полюбившую другого. И не вложила она яд в свадебный дар. И взят был в плен муж её. И не нашел он лёгкой смерти в невольном даре, даре вынужденном. И столь велики оказались страдания того, кто хотел убежать в смерть, и не смог убежать в смерть, что предания о том передаются до сих пор. Говорят старики, что с тех пор и перестали неволить деву в выборе отца её детей.

А проверить дар лёгкой смерти, дар свадебный, можно только одним способом. Открыть и принять тут же. Потому что будучи открытым, через сто ударов сердца начинает терять яд силу свою. Трудно найти то, из чего сделан яд. И готовить трудно. Не зря дар лёгкой смерти даром свадебным считается. Только тот, кто науку стариков превзошёл, только тот, кто готов во взрослую жизнь ступить, только тот составить свадебный дар, дар быстрой смерти, — может…

15–02

Вот так и сидели вожди в шатре совета своего. Ждали вожди разведчиков своих, сразу же после дымового сигнала с передовых, сторожевых, тайных постов поданный. Ничего не говорили вожди, ни о чём не думали. Рано. И говорить рано. И думать рано. Потому что неизвестно, что их ожидает. Одно известно точно: идёт Враг. А сколько числом и какой, — то не ведомо пока. А коли так, то и говорить не о чем.

Опытом ошибок прошлых, ошибок кровавых опытны были вожди. Было дело раз, приказали. Давно уже, — прятаться под землю. В землянки, схроны, навесами укрытые, землёй присыпанные. Думали, не найти, раз даже на крышках зелень растёт. Ни следов, ничего не оставляли за собою. А ночью Глаза Коцита, ужас перепончатокрылый, одно убежище за другим находить стали. Видели они людей в темноте! Под землёй видели! На глубине видели! Под брёвнами, землёй и травой, — видели!!

Столетия улетели после той ошибки кровавой. Треть людей союза племён погибло тогда. Кровью земля пропиталась. И всё — женщины, дети… Старики смерть в бою выбирают. Пищу зря не переводить, у молодых жизнь не отнимать. Сколько смогли, с собой врагов взяли, честь им за то, память добрая, да требы поминальные.

Долго тогда племена оправиться не могли. Нашествие нашествием, а и в будние дни тоже всем подряд улыбаться не гоже. Людишки окрест, сути подлые, — вот только что от одного врага бегали! — а чуть полегчало: давай по соседским закромам шарить, девок портить, раненых кончать, чтобы чужим барахлишком разжиться. А взять его, гада, на горячем прихватить, — тут же глаза честные делает и ну клясться-божиться, что ни сном, ни духом, и вообще тут ни при чём, и вообще, только добра желал. Девке, дескать, с девством расстаться ну никак не получалось, помочь хотел, и исключительно по душевной доброте! Снимешь такому бестолковку с плеч окаянных, насадишь на кол иным в надзидание, — да только остальным это просто тьфу! Плюнуть да растереть. Потому таких и в союз не берут, и гонят с земли своей. Так, на границах союза племён ещё приторговывают изредка, да и то, сцепив зубы. Кому охота с таким барахлом водиться! Вроде — с виду такой же, как и ты. А в нутре — как тёмные боги насрали. Да до того вонюче!..

15–03

Долгожданные гонцы объявились неожиданно. Но ещё неожиданнее оказались принесённые ими вести. Впервые Цитадель посылала против союза племён исключительно только людей. Ни «башен ужаса», как именовали тут стреконогов. Ни Горных Скорпионов. Даже Глаз Коцита над колонной врага не наблюдается. Четыре дня тайно вели наблюдение разведчики союза племён Предгорий за приближающимся врагом. Да, только люди. Хорошо вооружены. Но — одни. Численность — примерно половина от сборного ополчения союза племён. Конницы нет. Только пехота. Лёгкие пехотинцы дозором вокруг. В центре, судя по обозу, пехота тяжёлая.

В шатре повисло молчание. Но не надолго.

— Это непривычно. А потому — опаснее, чем обычно.

Мнение вождя племени Камыша выслушали уважительно, покивали головами, подумали.

— Возможно, мне пришёл в голову ответ на тревогу нашего брата. Очень возможно, что вожди Цитадели решили на этот раз не ограничиться набегом. Можно предположить, что они захотели окончательно захватить наши земли. Боевые чудовища врага ужасны и смертоносны, никто не спорит. Но они не могут возделывать землю. Идут люди. Если они убьют мужчин, они могут надеяться захватить женщин и заставить рождать им. Желания властелинов Коцита нам не известны. Но когда идут чудища, они идут убивать. Мы научились прятаться, готовить ловушки, отбивать их атаки. Теперь идут люди. Одни. Зачем они идут? Подумайте над этим, братья.

Молчание после второго вождя продлилось дольше.

— Уважаемый всеми нами вождь Лесной Ягоды сказал мощно, как корни векового дерева. И поэтому мы сейчас должны решить главное. Что это? Проявление силы, проявление слабости или что-то другое? И нет ли в этом какой-то новой, неведомой нам угрозы?

— Вождь Зелёного Удода, как всегда, желает найти неведомую угрозу во всём. Но что может быть неведомого в людях? Он сказал верно, посылка людей есть проявление силы или слабости. Силу мы уже видели. Это ужасная сила. Но, может быть, она уже закончилась? Управляющие нашего дома много торгуют сами, ездят далеко и принимают купцов издалека. Мы не одни противостоим Коциту. Властелин Лиловых Зиккуратов нападает на всех сразу. У него есть могучие враги, даже из числа богов. Пусть мои братья не воспринимают эти слова как похвальбу, но разве не стрелы неведомых нам богов, стрелы из горного хрусталя, привезённые управляющим нашего дома, разве не они помогли нам победить в последней битве? Шесть десятков Горных Скорпионов убили этими стрелами, едва сердце успело ударить сто раз. Когда было такое! Если не только у нас появились чудесные стрелы, если у всех врагов Коцита появились стрелы, убивающие ужаснейших среди ужасных, разве не могли кончиться порождения кошмара?