Падение Келвина Уокера - [33]
— Это верно, — сказала Джил.
— Это так, — сказал Келвин, застегивая перед зеркалом жилетку и с удовольствием в нем отражаясь. — Тут действовала верховная сила. С самого начала, даже в малой степени не сознавая этого, я был перчаткой на деснице Того, Кто овеял инеем небеса и из лона исторгнул лед. Это было смиряющее откровение.
— Ради бога, прекрати, Келвин! — взмолилась Джил.
— Некоторые твои высказывания, — обронил он, — словно разводят нас на миллионы миль.
Он взял в руки «дипломат», зонтик и направился к двери.
— Читай мои статьи в газетах, — сказал он. — Смотри меня по телевизору. Изучай письма моих почитателей. Людям близки мои богоданные убеждения, они хотят жить в законопослушном мире и иметь надежную крышу над головой. Сегодня я впервые буду отстаивать свою новообретенную веру перед поистине огромной аудиторией. Ты мне нужна там, Джил, я должен ощущать тебя рядом. В тебе моя удача. Ты вернула меня богу. В этом и было твое предназначение. Ты должна прийти сегодня.
— Только в том случае, — взорвалась Джил, — если Джек тоже пойдет!
Он взглянул и сказал:
— Хорошо, если хочешь — приводи его. Но ты странная, очень странная.
И он отправился на работу.
На его столе лежал конверт с надписью «Изменения в рабочем графике». Он прочел бумагу и позвонил Гектору Маккеллару. Он сказал:
— Гектор, я по поводу нового графика. Что вы затеяли?
— По-моему, все понятно. Ладно, если вы обязательно хотите побеседовать, подходите в половине четвертого.
— Пораньше нельзя?
— Нет.
— Хорошо. В половине четвертого.
Келвин задумался. Согласно новому графику, в ближайшие три недели у него не предполагались беседы с видными политическими и общественными деятелями. Он сделал несколько телефонных звонков и отправился в буфетную. Когда он вошел, все разговоры разом смолкли, потом возобновились — вблизи от него потише и громче по углам. Общаясь с людьми, он уже убедился в том, что отношение к нему переменилось. Какое-то другое любопытство, иные соображения чудились ему за их настороженным вниманием. Чуть заметно улыбаясь и чувствуя возбуждение уверенного в себе человека перед славной драчкой, он выпил чашку черного кофе с сахаром. Потом вернулся к себе и сделал еще несколько звонков.
В половине четвертого Гектор Маккеллар напрямую объявил ему:
— Мы за вами не поспеваем, Келвин.
— Кто это «мы», Гектор?
— Если конкретно, то Общее Мнение, а в широком смысле — британская публика.
— Нет, вперед британской публики я не забегаю. В подавляющем числе она меня поддерживает. Вы видели цифру моей зрительской аудитории, Гектор?
— Но вы забыли, для чего мы вас брали, Келвин. Я с самого начала отвел вам совершенно особую роль. Портить репутацию всяким шишкам — да, но делать это как бы ненароком, без программы…
— Такая порча репутации ничего не изменит, Гектор…
— Вот именно! Поэтому мы ее всячески поддерживаем. А вы в прошлой беседе с теневым министром по регулированию рождаемости злонамеренно выволокли на свет ее первое замужество.
— Я не согласен, Гектор. Ведь это позор, если за контролем рождаемости в Британии будет надзирать особа, нарушившая брачный обет.
— А эта ваша кампания по удалению человеческого тела из рекламы?!
— По удалению из рекламы образа божия.
— Я такой же шотландец, как вы, Келвин, — сказал, закипая, Маккеллар. — Я отлично знаю, что мужчина — да в какой-то мере и женщина — сотворен по образу божию.
— Как же тогда вас не оскорбляет, Гектор, что это вот тело, — Келвин ударил себя в грудь, — это вместилище истинного разума и любви служит приманкой в руках торгашей? Здесь меня поддержат все британские женщины — и яростные феминистки, и домохозяйки, выступающие за сохранение приличий.
— Зато британская промышленность будет против.
— Не надо молиться на промышленность, Гектор. Ее дело — шить нам одежду, расфасовывать хрустящий картофель и производить холодильники и автомобили. Если она не может с этим справиться, не оскорбляя наши заветные чувства, я обязан объявить ей бой. Что я и делаю.
По тону, каким Маккеллар заговорил в следующую минуту, можно было подумать, что он переключился на совсем другие дела. Он безразлично сказал:
— Я уполномочен предложить вам повышение оклада до шести тысяч в год — при условии, что вы прекратите писать в газеты и полгодика поработаете с вокспоп. Время от времени, разумеется, будут интервью и позубастее.
— И разумеется, — сказал Келвин, — вы проследите за тем, чтобы против меня не села шишка с диаметрально противоположными взглядами. Извините, Гектор, но я занимаюсь этим не ради денег.
Маккеллар фыркнул и сказал:
— Молодчина. Я им говорил, что вы не продаетесь.
Он закурил и откинулся в кресле — похоже, разговор был кончен. У Келвина осталось чувство недосказанности. Он заметил:
— Если Би-би-си не устраивают мои услуги, я ведь могу поискать другие каналы.
— Конечно! — сказал Маккеллар. — Конечно, можете. Видимо, завтра мы об этом и поговорим. А сегодня вам дается целый час лучшего зрительского времени, чтобы выговориться до конца. После этого вас будет не удержать, верно? Кстати, мы заменили ведущего.
— Кто это будет?
— Я.
— Вы?
— Да. Я уже несколько лет не появлялся на экране, но сегодня особый случай. Не забывайте, что мы оба из Глейка. В здешних широтах я лучше кого бы то ни было знаю, как работает ваша голова.
«Бедные-несчастные» — прихотливо построенный любовный роман с элементами фантастики, готики и социальной сатиры. В нем сталкиваются различные версии весьма увлекательных событий, происходящих в Шотландии в конце XIX века.
Впервые на русском — одна из главных британских книг XX века, дебютный роман, писавшийся больше 30 лет и явивший миру нового мастера первой величины. «Ланарк» — это одновременно роман воспитания и авантюрная хроника, мистическая фантасмагория и книга о первой любви; нечто подобное могло бы получиться у Джойса, Кафки и Эдгара По, если бы они сели втроем писать для Уолта Диснея сценарий «Пиноккио» — в Глазго, вооружившись ящиком шотландского виски. Здесь недоучка-студент получает заказ на роспись собора, люди в загробном мире покрываются крокодильей кожей, а правительственные чиновники сдают экзамен на медленное убийство надежды.Аласдер Грей — шотландец.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мощный полифонический роман о силе и бессилии, о мужчинах и женщинах, о господах и слугах, о политике и порнографии, принадлежащий перу живого классика шотландской литературы.
Не успел разобраться с одними проблемами, как появились новые. Неизвестные попытались похитить Перлу. И пусть свершить задуманное им не удалось, это не значит, что они махнут на всё рукой и отстанут. А ведь ещё на горизонте маячит необходимость наведаться в хранилище магов, к вторжению в которое тоже надо готовиться.
«Альфа Лебедя исчезла…» Приникший к телескопу астроном не может понять причину исчезновения звезды. Оказывается, что это непрозрачный черный спутник Земли. Кто-же его запустил… Журнал «Искатель» 1961 г., № 4, с. 2–47; № 5, с. 16–57.
Современная австрийская писательница Марианна Грубер (р. 1944) — признанный мастер психологической прозы. Ее романы «Стеклянная пуля» (1981), «Безветрие» (1988), новеллы, фантастические и детские книги не раз отмечались литературными премиями.Вымышленный мир романа «Промежуточная станция» (1986) для русского читателя, увы, узнаваем. В обществе, расколовшемся на пособников тоталитарного государства и противостоящих им экстремистов — чью сторону должна занять женщина, желающая лишь простой человеческой жизни?
Франс Эмиль Силланпя, выдающийся финский романист, лауреат Нобелевской премии, стал при жизни классиком финской литературы. Критики не без основания находили в творчестве Силланпя непреодоленное влияние раннего Кнута Гамсуна. Тонкая изощренность стиля произведений Силланпя, по мнению исследователей, была как бы продолжением традиции Юхани Ахо — непревзойденного мастера финской новеллы.Книги Силланпя в основном посвящены жизни финского крестьянства. В романе «Праведная бедность» писатель прослеживает судьбу своего героя, финского крестьянина-бедняка, с ранних лет жизни до его трагической гибели в период революции, рисует картины деревенской жизни более чем за полвека.
Новый роман П. Куусберга — «Происшествие с Андресом Лапетеусом» — начинается с сообщения об автомобильной катастрофе. Виновник её — директор комбината Андрес Лапетеус. Убит водитель встречной машины — друг Лапетеуса Виктор Хаавик, ехавший с женой Лапетеуса. Сам Лапетеус тяжело ранен.Однако роман этот вовсе не детектив. Произошла не только автомобильная катастрофа — катастрофа постигла всю жизнь Лапетеуса. В стремлении сохранить своё положение он отказался от настоящей любви, потерял любимую, потерял уважение товарищей и, наконец, потерял уважение к себе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.