Падение Икара - [41]
— Я бы тебя вздул ого как, да ты маленький: нельзя трогать маленьких. Белка маленькая, она веселая, сама радуется и других радует. Гляди, какие у нее глазки!
И Аристей улыбнулся такой доброй улыбкой, что Никий забыл свою обиду и сам улыбнулся в ответ:
— Аристей, ты же убиваешь волков, а недавно вот кабана убил!
— Сказал! Волк — злодей, а овца себя не защитит. Разве я не обязан ее защитить, маленькую, слабую? А кабан! Да кабан затопчет тебя, изувечит, распорет клыками, как ножом… Я видел одного охотника… не донесли до Критогната: умер возле самого валетудинария. Как можно! Я вот сегодня растоптал змею… и буду топтать… Злое надо убивать! А слабых, маленьких нельзя обижать.
И Никий вдруг вспомнил дедушку: тихая, ровная речь ученого врача и хриплые, взволнованные восклицания полуграмотного пастуха учили одному и тому же: уважению к слабому и обязанности защищать его. Слезы подступили к глазам мальчика.
— Я обидел тебя, мальчуган? Прости!.. А лук я тебе сделаю… нет, ты сам сделаешь, я только покажу, как лучше. Только обещай не стрелять ни белок, ни птиц… и зайцев не трогай… такие маленькие, слабые зверьки!
Мальчик стиснул руку пастуха и посмотрел на него такими сияющими глазами, что Аристей смущенно потупился.
Никию смерть хотелось узнать, как и где встретились Аристей и Евфимия, но расспрашивать их он стеснялся, а выведывать у других ему казалось и неловко и недостойно. И вот как-то вечером, когда они остались вдвоем с Евфимией — было холодно и ветрено, и Евфимия велела мальчику ночевать в хижине, а Аристей пошел с Критогнатом обходить стадо, — она сама рассказала мальчику свою историю.
Родителей своих она не знала. Ей рассказали о них, когда она была уже большой девочкой. Она родилась на острове Эвбее, в городе Каристе, в семье купца, ведшего крупную торговлю вином и оливковым маслом. Какие-то неудачи в торговых делах разорили ее отца, и когда в обедневшей семье родился третий ребенок, девочка, ее выбросили. Младенца подобрал какой-то жалостливый раб и принес его своему господину, богатому землевладельцу и хозяину двух больших ткацких мастерских. В семье его она и прожила рабыней до семнадцати лет. Ее обучили прясть, ткать, шить и вышивать. Жилось ей ни плохо, ни хорошо («Скорее даже хорошо, Никий. Греки добрее, куда добрее римлян и с рабами обращаются гораздо лучше!»), но хозяин ее умер, хозяйка умерла вскоре после него, и наследники, собиравшиеся в дальнюю Пантикапею[89] («Рабов там как песку морского! Чего тащить лишний груз!»), продали ее вместе со всеми рабами римскому откупщику, возвращавшемуся из Малой Азии в Рим и заехавшему по пути на Эвбею.
Откупщик подарил Евфимию жене, писаной красавице лицом и совершенной фурии нравом. Теренция взяла ее себе в прислужницы. Ее забавляло, как на ее негромкий зов, повторявшийся несколько раз в час, стремительно и бесшумно появляется новая служанка с побелевшими губами и выражением нескрываемого ужаса на лице. Бояться было чего. Евфимия и месяца не пробыла в этом страшном доме, как молодого раба, имевшего несчастье разбить драгоценный сосудик с духами, бросили в пруд с муренами[90], а рабыню, которая причесывала хозяйку и нечаянно дернула ее за волос, госпожа избила так, что у нее вытек один глаз. Теперь ее обязанности перешли к Евфимии, и бедной девушке всякий раз, когда она бралась за гребень и шпильки, казалось, что она летит куда-то в пропасть.
Однажды, войдя, как обычно, поутру в комнату хозяйки, она застала ее за чтением письма. Теренция держала в одной руке маленькие изящные дощечки, а другой сжимала ручку овального серебряного зеркала. Все грознее сдвигались ее брови и все быстрее, вверх-вниз, ходило зеркало. Евфимия застыла на месте. Теренция вдруг вскочила:
— А, ты здесь! Подглядывать, подслушивать?.. Гляди, гляди, получай!
И, свалив на пол ударом зеркала свою невинную жертву, она в яростном исступлении принялась прыгать и танцевать по распростертому телу, а затем вызвала домоправителя и приказала ему «убрать с глаз эту мерзость».
— Если поправится — эти скоты живучи, — продать хоть за один асс, но чтоб я ее больше не видела, не видела, не видела!
Домоправитель, отпущенник родителей Теренции, в течение двадцати лет наблюдал подобные сцены, сохраняя при этом непоколебимое бесстрастие хорошо вымуштрованного слуги. Под этой личиной скрывалось, однако, настоящее человеческое сердце, и все рабы в доме это знали. Он быстро подобрал беспомощное тело, не без основания опасаясь, как бы бешеная женщина вновь не бросилась на несчастную, отнес ее в самую дальнюю каморку, рядом с конюшней, и поручил Евфимию заботам своего приятеля, врача, тоже отпущенника, жившего по соседству. Жене, сердобольной, участливой женщине, неоднократно умолявшей своего Никанора уйти из этого змеиного логова («А куда? Уйдешь из змеиного — попадешь в аспидово!»), он велел ежедневно навещать больную и кормить («Чем знаешь, Лариса, получше. Ну, да не тебя учить! Не впервой. Но чтоб тихо!»). И Лариса тихо пробиралась к больной, принося «что получше», и просиживала над ней целые ночи. И вся домашняя челядь — мужчины и женщины, молодые и старые, прокрадывались к Евфимии и совали ей что могли: какую-нибудь одежду, несколько сестерций, кружку старого вина, которую нацеживали на глазах у Никанора. Он знал, для кого ее наливают, и смотрел в сторону.
Книга известного русского ученого M. Е. Сергеенко впервые вышла в свет в 1948 г. и была приурочена к двухсотлетию начала раскопок в знаменитых Помпеях.Автор повествует об обстоятельствах гибели Помпей, истории двух первых столетий раскопок, убедительно воссоздает картину жизни античного города и его граждан. Глубокие знания ученого, ее энциклопедическая эрудиция, прекрасное владение материалом, живая и увлекательная манера повестования позволяют причислить труд к числу классических.Для студентов, учащихся, преподавателей, а также широкого круга читателей.
Книга историка античности М. Е. Сергеенко создана на основе лекций, прочитанных автором в 1958–1961 гг., впервые вышла в свет в 1964 г. под эгидой Академии наук СССР и сразу же стала одним из основных пособий для студентов-историков, специализирующихся на истории Рима.Работа, в основном, посвящена повседневной жизни Рима и его жителей. М. Е. Сергеенко подробно рассматривает археологические находки, свидетельства античных авторов и другие памятники для воссоздания обычаев и мировоззрения древнеримского народа.Сугубо научный по рассматриваемому материалу, текст книги, тем не менее, написан доходчиво, без перегруженности специальной терминологией, так как автор стремился ознакомить нашего читателя с бытом, с обыденной жизнью древнего Рима — ведь без такового нельзя как следует понять ни римскую литературу, ни историю Рима вообще.
В распоряжении читателя имеется ряд книг, которые знакомят его с фактической историей древнего Рима, с его экономической и социальной жизнью, с крупными деятелями тех времен. Простые люди мелькают в этих книгах призрачными тенями. А между тем они, эти незаметные атланты, держали на себе все хозяйство страны и без них Римское государство не продержалось бы и одного дня. Настоящая книга и ставит себе задачей познакомить читателя с некоторыми категориями этих простых людей, выделив их из безликой массы рабов, солдат и ремесленников.М.Е.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.