Падение Хронополиса - [8]

Капитан посмотрел, как дела у других кораблей. Примерно половина кораблей Империи к этому времени успела провести свои бои с противником. Счет был в пользу Хронотической Империи. Два корабля Гегемонии уже были уничтожены.

К плечу капитана Этона склонился лейтенант:

— Рискованно снова выходить в ортогональное время, капитан.

Этон кивнул, ощущая груз ответственности. Это была не просто стычка с неприятелем: от исхода всего боя зависели и существование города Гирреад, и власть Империи над целым сегментом истории.

— Боюсь, что нам придется пойти на этот риск, лейтенант. Эти корабли надо остановить.

Он возвысил голос:

— Сканерист, два корабля противника в пределах видимости. Запеленгуйте их и передайте координаты в центр управления огнем.

Он подумал, каким образом можно подбить сразу два тяжеловооруженных корабля Гегемонии. Где-то неподалеку должен быть корабль имперской эскадры, оставшийся без противника. Или корабли Гегемонии выстроились в шахматный порядок, в котором корабли прикрывают друг друга?

Капитана пробрала легкая дрожь — он начал понимать, что видит перед собой фрагмент большого и неумолимо разворачивающегося неприятельского плана.

Он был готов уже отдать приказание сержанту Квейлу, когда его внимание привлекло неожиданное движение на главном экране. Среди изгибающихся и колышущихся линий страта росла неясная тень.

Еще через мгновение главный экран потух, и в тот же миг недра «Молота Империи» сотряс мощный взрыв. Эсминец задрожал второй раз. Нос корабля резко опустился книзу, и мостик обвалился.

Капитан Этон проверил, что связь с остальным кораблем полностью прервана, и лишь тогда покинул мостик. Среди скрежета падающего металла он вывел своих людей в наружный коридор и вышел последним.

Он знал, что произошло. Промелькнувшая по экрану неясная тень была стратоторпедой, угодившей неожиданно в цель, хотя шансы на это были не более ста к одному. Это было именно тем невезением, о котором хрононавты старались не думать.

Судя по всему, торпеда поразила эсминец как раз туда, где корпус незадолго до этого был вскрыт энергетическим лучом противника. Как бы там ни было, она взорвалась уже за плитами внутренней брони, в самом корабле, причинив серьезные повреждения несущим конструкциям.

Другими словами, эсминец разваливался пополам.

Со всех сторон доносились мучительные, пугающие скрипы и скрежеты. Этон осмотрелся. Коридор изогнулся и продолжал дыбиться. Капитан взял лейтенанта за плечо:

— Идите в рубку связи. Если бета-передатчик еще действует, попытайтесь связаться с кораблями флота и вызвать помощь.

Лейтенант пустился бегом и скрылся за поворотом. Остатки мостика у него за спиной сложились под давлением изгибающегося остова корабля, как жестяная банка. Команда придвинулась к своему капитану поближе, будто ища защиты. Из коридора послышались крики и далекий стон.

Капитан понимал и другую, еще большую опасность. Если никто не придет на помощь «Молоту Империи», то любой из двух эсминцев Гегемонии может подойти к нему вплотную и расстрелять торпедами в упор. Он подозвал к себе еще одного офицера:

— Попробуйте связаться с торпедным отсеком. Прикажите выпускать торпеды стандартной очередью — по одной каждые две минуты.

Конечно, сейчас не было способа узнать, уцелел ли торпедный отсек при взрыве. Вообще ни об одной системе нельзя было сказать, работает ли она — было только ясно, что электропитание пока что есть: лампы все еще горели.

Отец утешитель Фигель, стоя на коленях, молился о спасении корабля — и о своем тоже, мелькнула у капитана циничная мысль. Капитан неуважительным рывком поднял священника на ноги.

— Месть Господня постигла корабль сей! — бормотал Фигель, пузырясь слюной. — Ибо сие есть расплата за ересь!

Этон оттолкнул священника и ткнул пальцем в белого как мел сублейтенанта:

— Вагер, вы со мной. Остальным — приступить к спасательным работам. — Капитан говорил нарочито резко, чувствуя, что моральный дух людей падает. — На корабле есть раненые. Когда мы восстановим ход, ситуация уже должна быть стабилизирована. — Коротко взглянув на отца Фигеля, Этон добавил: — Души умирающих ждут вашего соборования, утешитель.

С этими словами капитан начал спускаться по искореженному трапу вниз к машинному отделению. Сверху торопливо переставлял ноги сублейтенант Вагер. Чем глубже внутрь корабля, тем больше было разрушений: раздутые переборки, некоторые полопались, словно бумажные мешки, пучки проводов и труб, свешивающиеся отовсюду, как порванные струны.

Но когда капитан и сублейтенант спустились и начали пробираться между обломков, уцелевшие лампы мигнули и зажглись опять, уже ярче. Из ближайшего интеркома донесся треск, и Этон мысленно похвалил ремонтников — они времени не теряли.

Остановившись около ожившего переговорного устройства, капитан попытался связаться с центром управления огнем. Ему ответил голос не Квейла или кого-нибудь из команды центра — говорил рядовой матрос:

— Мы полностью ослепли, сэр. И все три лучевые пушки вышли из строя.

— Где сержант Квейл? — спросил капитан Этон.

Молчание. И сдавленный голос матроса:

— Сержант Квейл оставил свой пост, сэр.