Падение Херсонеса - [27]
Голос его дрогнул. Стыдясь расслабленности, мальчишка сжал губы. Брови изогнулись.
— Князь! — повторил он. — Щит-то куда?
Не отходя от Порфирогениты, Владимир сказал:
— Этот щит твой, Ростислав. Вырос ты уже. Взрослый.
Словарь
Агора — главная площадь в греческих городах.
Базилевс — царь Византии.
Василевс — то же самое. Отсюда имя Василий — Царственный.
Вои — воины (др. — рус.).
Дивитиссий — верхняя парадная одежда византийских императоров.
Донатий — добровольное пожертвование в казну. По существу, подарок императорам.
Дромон — военный корабль.
Друнгарий — командующий отрядом кораблей.
Кампагии — башмаки пурпурного цвета, которые мог носить только император.
Комес — чин из низшего командного состава в войске.
Легаторий — примерно то же, что полицейский в наши дни.
Логофет — высший чин, ведающий иностранными делами.
Медим, медимн — мера веса, около 50 кг.
Моноксил — челн-однодревка (выдолбленный из одного ствола). Иногда весьма внушительных размеров.
Патрикий — представитель знати.
Перун, Даждь-бог, Сварог бог — боги славян языческих времен. Идолы — изображения богов, выдолбленных из дерева. Им молились.
Потесь — весло на носу ладьи или на корме. С его помощью задавали направление движению (др. — рус.).
Силентий — тайное заседание сената Византии.
Скарамангий — длинное парадное одеяние царей.
Схола — школы в Византии, где обучали военному искусству.
Схоларий — военный, прошедший обучение в схоле. Из схолариев образовывались гвардейские части.
Стратиг — выборная должность в греческих городах. Отвечал и за гражданские, и за военные дела.
Фемы — области, административные и военные единицы империи.
Хеландия — военный корабль.
Дорогой друг!
Тебе ведь интересна история твоего народа, прошлое земли, на которой живешь? Иначе ты бы не дочитал повести до конца.
Итак, князь Владимир крестился в Корсуни, в Херсонесе. Но князь — не вся киевская Русь. А как крестили людей в Киеве? Как в других городах Руси? И что стало с прежними богами — гневным Перуном, своевольным Дажь-богом, Стрибогом, Симарьглою, Мокошем? Им — кумирам, идолам — отдавались лучшие места в городах. В 982 г., всего за семь лет до крещения, Владимир обновил пантеон в Киеве. «Постави (поставил) кумиры на холму вне двора теремного (не в княжеских хоромах) — Перуна древяна (деревянного), а главу его сребряну (с серебряной головой), а ус злат (с золотыми усами), и Хорса, Дажьбога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь».[7] Что же стало с этим красавцем, Перуном, сребряноголовым и златоусым?
Не находишь ли ты, дорогой друг, что теперь, после прочтения повести, самое бы время взять в руки доподлинные документы ушедших лет, летописи. И самому прочитать. Язык древних — не наш язык. Начни чтение с переложения летописи, сделанного учеными, нашими с тобой современниками, любящими историю. А потом перейди к тексту подлинному. И тогда ты узнаешь, как изгнали славяне Перуна из Киева — легко, смеясь. Как из Новгорода — со слезами и стенаниями. И что стало с самими идолами, которых некогда так любовно вытесывали и так вдохновенно раскрашивали?
Владимир[8] взял царицу и Анастаса, и попов Корсунских, взял и сосуды церковные, и иконы, двух медных идолов, и четырех медных коней, которые и ныне стоят за церковью святой Богородицы Десятинной и про которых невежды думают, что они мраморные. Корсунь же отдал грекам как вено[9] за царицу, а сам пришел в Киев.[10]
Когда Владимир пришел в Киев, он повелел опрокинуть кумиры — одни велел изрубить, а другие предать огню. Перуна же повелел привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву извозу к Ручью и приставил двенадцать мужей колотить его железом. Делалось это не потому, что дерево что-нибудь чувствует, но на поруганье бесу, который обманывал людей в этом образе, дабы принял он возмездье от людей. Велик ты, господи, и чудны дела твои! Вчера еще был чтим людьми, а сегодня поругаем!
Когда влекли Перуна по Ручью к Днепру, оплакивали его неверные люди, так как не приняли еще они святого крещенья. И, притащив, кинули его в Днепр. И приставил Владимир к нему людей, сказав им:
— Если пристанет где к берегу, отпихивайте его, а когда пройдет пороги, тогда оставьте его.
Они же исполнили, что им было велено. И когда пустили Перуна и прошел пороги, выбросило его ветром на отмель, и от того прослыло то место Перуньей отмелью, как слывет и до сего дня. Затем послал Владимир всему городу сказать:
— Если не придет кто завтра на реку креститься — будь то богатый или бедный, или нищий, или раб, — будет мне врагом.[11]
Услышав это, с радостью пошли люди, радуясь и говоря:
— Если бы не было это хорошо, не принял бы этого князь и бояре.
И повелел Владимир рубить церкви и ставить по тем местам, где прежде стояли кумиры. И поставил церковь святого Василия на холме, где стоял кумир Перуна и другие и где творили им жертвы князь и люди. И по другим городам стали ставить церкви и определять в них попов и приводить людей на крещенье по всем городам и селам. Посылал он собирать у лучших людей детей и отдавать их в ученье книжное. Матери же детей этих плакали по ним, как по мертвым.
В лето 6497 (989). Задумал Владимир создать церковь пресвятой Богородицы и послал привести мастеров от Греков. И начал ее строить, и, когда кончил строить, украсил иконами, и поручил ее Анастасу Корсунянину, и поставил служить в ней корсунских попов, дав ей все, что взял перед этим в Корсуни: иконы, и сосуды, и кресты. И сказал так:
Герой романа “Ветры Босфора” — капитан-лейтенант Казарский, командир прославленного брига “Меркурий”. О Казарском рассказывалось во многих повестях. Бою “Меркурия” с двумя турецкими адмиральскими кораблями посвящены исторические исследования. Но со страниц романа “Ветры Босфора” Казарский предстает перед нами живым человеком, имеющим друзей и врагов, мучимый любовью к женщине, бесстрашный не только перед лицом врагов, но и перед лицом государя-императора, непредсказуемого ни в милостях, ни в проявлении гнева.
«Севастопольская девчонка» — это повесть о вчерашних школьниках. Героиня повести Женя Серова провалилась на экзаменах в институт. Она идет на стройку, где прорабом ее отец. На эту же стройку приходит бывший десятиклассник Костя, влюбленный в Женю. Женя сталкивается на стройке и с людьми настоящими, и со шкурниками. Нелегко дается ей опыт жизни…Художник Т. Кузнецова.
О дружбе Диньки, десятилетнего мальчика с биологической станции на Черном море, и Фина, большого океанического дельфина из дикой стаи.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.