Падение Губернатора. Часть 2 - [50]

– Каждый из вас отдал свою жизнь во имя великой цели… во имя защиты вашего сообщества… вы отдали все до последней капли крови, – ее голос стал еще тише, она неожиданно почувствовала себя совсем изможденной. – Надеюсь, вы теперь в лучшем мире. Пусть земля будет вам пухом.

Последовало долгое молчание, нарушаемое только одиноким криком цапли вдалеке. Лилли почувствовала присутствие других наблюдателей, стоявших в стороне от нее, и посмотрела на юг.

Ярдах в пятидесяти она увидела темную фигуру, стоявшую у самой кромки деревьев, – повязка на глазу, одна рука, угольно-черные доспехи. На лице Губернатора застыла гримаса. Взгляд был устремлен вдаль. Рядом с ним стоял Гейб, который молча прикручивал глушитель к короткому стволу стального револьвера триста пятьдесят седьмого калибра. В почтительном отдалении от них виднелось еще двое мужчин, державших в руках лопаты. Остальные шестнадцать выживших бойцов импровизированной армии – дюжина мужчин и четыре женщины – помогали раненым и суетились у грузовиков, припаркованных на пыльной просеке. Пулеметчики несли вахту. Казалось, в эту минуту никого не волновали погребальные церемонии.

Гейб передал револьвер Губернатору, и тот сдержанно кивнул. Затем Филип Блейк повернулся и пошел по берегу ручья в сторону Лилли.

– Ты закончила? – угрюмо спросил он.

– Да… – кивнула Лилли. – Можете приступать.

Губернатор встал перед ней, сверху вниз смотря на братскую могилу.

– Мой дядюшка Бад воевал на Тихоокеанском фронте во время Второй мировой, – произнес он, не поднимая головы, а затем взвел курок револьвера и без промедления выстрелил в окровавленную голову Арло Симмонса.

Лилли едва расслышала сухой щелчок глушителя – чувства притупились. Губернатор прицелился в голову следующей жертве и снова выстрелил в открытую могилу. На этот раз Лилли слегка поморщилась от хлопка.

Губернатор оглянулся и посмотрел на всех, кто стоял в отдалении.

– Я хочу, чтобы все это слышали! Подойдите сюда!

Медленно, неохотно все отложили фляжки, обоймы и аптечки, растоптали окурки и подошли к опушке леса. Солнце уже клонилось к западу, тени удлинялись, напряжение нарастало.

– Мой дядюшка Бад погиб на буксире «Сонома» в октябре тысяча девятьсот сорок четвертого года, – холодно произнес Филип, прицеливаясь в очередную голову и загоняя пулю в мертвую ткань. Лилли вздрогнула. Губернатор продолжил уже громче, чтобы все слышали его слова: – Корабль подбили японские камикадзе… и он затонул… Его уничтожили дикари, не имевшие никакого уважения к Женевской конвенции и к жизни в целом, – он выстрелил еще раз, а затем и еще, пробивая один мертвый череп за другим. Затем он сделал паузу и повернулся к своим слушателям, бледные лица которых проглядывали сквозь густую листву. – Мы столкнулись с такой же ситуацией. Никогда не забывайте об этом.

Он помедлил, ожидая, пока его слова улягутся в головах, после чего повернулся и кивнул мужчинам с лопатами.

– Давайте, ребята, закапывайте их, – он посмотрел на остальных. – Они погибли не напрасно.

Двое с лопатами подошли к груде тел и начали засыпать ее влажной глиной с берегов ручья. Губернатор наблюдал за ними. Он глубоко дышал, а на лице его одно выражение сменялось другим. Лилли краем глаза видела это, но не решалась открыто посмотреть на него.

– Люди, с которыми мы боремся, – продолжил Губернатор, – хуже чертовых кусачих… Они настоящие злодеи… монстры, которым наплевать на собственных детей, на стариков – на кого угодно. Вы видели их в бою. Вы видели, что они могут не моргнув глазом прострелить затылок любому из вас. Они заберут у вас все и станцуют на ваших проклятых костях.

Выражение лица Филипа Блейка неуловимо изменилось. Пылающая ярость уступила место чему-то более странному, более призрачному, более безумному. Губернатор тщеславно вскинул голову, его единственный глаз сверкал искрами праведного гнева – и все это тревожило Лилли. Филип осматривал свой разношерстный батальон.

– Но у меня есть новости для этих дикарей, – сказал он, когда мужчины у него за спиной закончили закапывать могилу и отступили от нее на пару шагов, не поднимая головы.

Тон Филипа изменился, голос стал глубже и мягче – как будто проповедник перешел от описания геенны огненной к чтению псалмов.

– Они могут нападать на нас… измываться надо мной… плевать на наши могилы… но мы не дадим им спуску, ведь наше дело правое… Мы должны не только защитить город от этих монстров… но и избавить мир от этого зла, – он переводил взгляд с одного лица на другое, внимательно изучая каждого бойца его личной армии. – Мы удвоим усилия. Мы ответим огнем на огонь. Будет нелегко. Нам придется пожертвовать всем, что у нас есть.

Он посмотрел на мужчину в бейсболке и джинсовой рубашке, который стоял рядом с ним, держа руки на рукоятках двух кольтов сорок пятого калибра.

– Рэймонд, возьми пару ребят и вечером осмотри весь периметр. Ищите слабые места их лагеря, любое подозрительное движение – я хочу знать, чем они занимаются в своей убогой крысиной норе, – он взглянул на другого мужчину – бородатого байкера в кожаной куртке, вооруженного помповым дробовиком. – Эрл, возьми еще троих и установи наблюдение со всех сторон. Мы тем временем перегруппируемся. Увидишь хоть что-то странное – стреляй. Ясно?