Падение Эбнера Джойса - [29]
Бонд засмеялся.
— Я побаивался, что вы вовсе не придете.
— А вы получили мою записку?
— Записку?
— Ну как же, я писала вам, что открою бал там, а потом уже приду сюда.
— Какой бал? — поинтересовалась миссис Пенс.
— Девушки-телефонистки, мои ученицы, тоже устроили вечер. Я шла в первой паре со славным молодым буфетчиком. Он был ослеплен мной, — вообразите себе! — и выложил напрямик все, что думал обо мне. Времени вдаваться в тонкости не было, и ему пришлось быть очень откровенным. Боже, как я люблю народ! Почему мужчины нашего круга такие робкие?
— Что же он сказал? — ревниво спросил Бонд.
— Да так, пустяки! Грубоватый комплимент, я буквально онемела, однако была бы не прочь услышать его еще раз. Ну как вам нравится мой наряд? — спросила она, обращаясь ко всем. — Посмотрите на жакет, этот фасон сейчас входит в моду, — продолжала она, не ожидая ответа. — Девушки просто без ума от него. Все пытались выяснить, как он сшит. А-а, привет! — небрежно бросила она подошедшему Эбнеру.
Увидев Медору, сидевшую в укромном уголке, он наконец набрался мужества и решил впервые за весь вечер сдвинуться со своего места. Оставив Эдит Уайленд в обществе доктора Гауди, он один, без чьей-либо помощи, осилил немалое расстояние, лежавшее между ним и Медорой.
Небрежное обращение дерзкой Клайти задело Эбнера: он нахмурился и сухо ответил:
— Добрый вечер.
— Все наши девушки сошьют себе такие же костюмы, — тараторила Клайти, — и в следующее воскресенье будут красоваться в них всюду, от Поплар Элли и до парка Флэтайрон. А все модистки на Грин-гейдж-род выставят шляпки, как моя. Да, сэр, разрешите доложить вам, что я в этом рабочем квартале — известная личность!
Бонд положил свою узкую руку на широкое плечо Эбнера и восхищенно прошептал:
— Ну не прелесть ли она? Медора никогда не сумела бы придумать что-нибудь в таком роде, остроумное, необычное.
— Мисс Джайлс, на мой взгляд, безупречна, — холодно ответил Эбнер, — во всяком случае, она умеет себя вести и всегда остается настоящей леди.
Бонд снял руку с его плеча.
— Ну что вы, я хотел сказать... — забормотал он.
Но Эбнер, не обращая на него внимания, спросил Клайти:
— Как дела с плетением корзин?
— Никак, — вызывающе бросила Клайти. —Я решила больше не возиться с этим. Теперь я обучаю девушек нашего отдела изящным манерам и уменью одеваться, развиваю у них хороший вкус. Впрочем, такого рода обучение не мешало бы пройти кое-кому еще.
Медора вспыхнула.
— Клайти Саммерс, — улучив удобную минуту, заговорила она, — если вы еще раз позволите себе подобные вещи в разговоре с мистером Джойсом, то можете не затруднять себя визитами в студию и не считать меня своей приятельницей.
— В чем дело? — с видом оскорбленной невинности спросила Клайти.
— Вы отлично понимаете. — На глазах Медоры блеснули слезы негодования. — Вы еще девочка, и ваши насмешки над нашим достойным, уважаемым мистером Джойсом неуместны.
Эбнер задержался дольше, чем предполагал, но уйти было не легче, чем остаться; кроме того, ему было любопытно посмотреть, как закончится празднество. Пока все было очень приятно и в рамках приличий, все дышало непринужденностью и дружеской, подкупающей теплотой, но ему случалось читать где-то, что переломный момент наступал за ужином и праздник превращался в оргию.
Доктор Гауди подошел к Эбнеру — миссис Уайленд уже успела познакомить их — и заговорил с ним. Он открыто высказал свое восхищение Эбнером, единственным среди присутствующих, кто был и представительнее и выше его ростом, а также его серьезным спокойным взглядом и манерой говорить коротко и веско.
— Прекрасный молодой человек, — сказал он Эдит Уайленд, когда Эбнер отошел к Медоре.
— Еще бы! — подтвердила она с полной убежденностью.
— И такой серьезный!
— О да. — Это было сказано с меньшим воодушевлением. Миссис Уайленд понимала: Эбнер серьезен, потому что ему не по себе.
— Однако несколько строг!
— Да, — ответила она чуть слышно. Эбнер держался строго, потому что был шокирован.
— Он художник?
— Гм... он... писатель.
— В нем что-то есть. Я думаю, он создаст себе имя.
И вот теперь добродушный доктор попытался вызвать Эбнера на разговор, давая ему полную возможность показать себя. Но Эбнер оставался замкнутым, и вскоре доктор покинул его; как и все словоохотливые люди, он был приятно изумлен сдержанностью собеседника, и Эбнер еще больше выиграл в его глазах.
Подошла Медора и протянула Эбнеру карточку.
— Я оставила для вас еще один танец, от которого любезно отказался мистер Бонд. У него есть чем заполнить время. А мы могли бы походить, вместо того чтобы сидеть без движения. Может быть, заглянуть в комнату, где накрыт чай?
Эбнеру никогда не приходилось предлагать руку даме, и он не был уверен, сделал ли он это сейчас, однако ее пальцы уже лежали у него на рукаве. Он был бесконечно доволен и бесконечно смущен: ведь он становился частью этого зрелища; но вот они уже вошли в комнату, где было приготовлено легкое угощение.
Медора заняла свободное место, а Эбнер, следуя примеру других мужчин, подошел к длинному столу, где распоряжался темнокожий слуга. Видя, как поступают другие, Эбнер принес Медоре немного мороженого, тонкий ломтик торта и крошечную чашечку кофе. Да, для оргии это было скудновато.
В каждом доме есть свой скелет в шкафу… Стоит лишь чуть приоткрыть дверцу, и семейные тайны, которые до сих пор оставались в тени, во всей их безжалостной неприглядности проступают на свет, и тогда меняется буквально все…Близкие люди становятся врагами, а их существование превращается в поединок амбиций, войну обвинений и упреков.…Узнав об измене мужа, Бет даже не предполагала, что это далеко не последнее шокирующее открытие, которое ей предстоит после двадцати пяти лет совместной жизни. Сумеет ли она теперь думать о будущем, если прошлое приходится непрерывно «переписывать»? Но и Адам, неверный муж, похоже, совсем не рад «свободе» и не представляет, как именно ею воспользоваться…И что с этим делать Мэг, их дочери, которая старается поддерживать мать, но не готова окончательно оттолкнуть отца?..
«Эдвинъ Арнольдъ, въ своей поэме «Светъ Азии», переводъ которой мы предлагаемъ теперь вниманию читателя, даетъ описание жизни и характера основателя буддизма индийскаго царевича Сиддартхи и очеркъ его учения, излагая ихъ отъ имени предполагаемаго поклонника Будды, строго придерживающагося преданий, завещенныхъ предками. Легенды о Будде, въ той традиционной форме, которая сохраняется людьми древняго буддийскаго благочестия, и предания, содержащияся въ книгахъ буддийскага священнаго писания, составляютъ такимъ образомъ ту основу, на которой построена поэма…»Произведение дается в дореформенном алфавите.
Томмазо Ландольфи очень талантливый итальянский писатель, но его произведения, как и произведения многих других современных итальянских Авторов, не переводились на русский язык, в связи с отсутствием интереса к Культуре со стороны нынешней нашей Системы.Томмазо Ландольфи известен в Италии также, как переводчик произведений Пушкина.Язык Томмазо Ландольфи — уникален. Его нельзя переводить дословно — получится белиберда. Сюжеты его рассказав практически являются готовыми киносценариями, так как являются остросюжетными и отличаются глубокими философскими мыслями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.