Падение царского режима. Том 5 - [7]

Председатель. — У вас были другие законные способы. Например, вы могли в порядке думской инициативы, инициативы государственного совета поставить эту меру.

Рейн. — Это можно было, и я даже должен сказать, что Государственная Дума третьего созыва уже эту инициативу обнаружила, она составила законодательное предположение, подписанное 83 членами; но так на этом и остановилось. Чтобы провести закон, нужно его выработать; чтобы выработать, нужен громадный труд и громадные силы, а в особенности такой специальный закон. Здесь, в комиссии, работали специалисты со всей России, и только с их помощью можно было создать такой закон. Почему Государственная Дума не проявила этой инициативы, я не знаю. Почему она ограничилась только тем, что действительно очень энергично написало это законодательное предположение? Там, кажется, есть даже такое выражение, что ни одной минуты мы не должны ждать, и это дело, такое важное для народа, не должны откладывать в долгий ящик; но тем не менее, его отложили.

Председатель. — Но вы знаете, если лицо, заинтересованное и убежденное в справедливости и желательности меры, которую оно наметило, если оно для создания этой меры начинает создавать ведомство и создавать его вне обычного порядка, — это все-таки вносит расстройство в ход государственного организма.

Рейн. — Я согласен, что, может быть, в мирное время этого бы не было, но война вносит в этот вопрос столько неотложного, что мне, врачу, работающему 42 года, который видел это дело и в создании его участвовал, в качестве председателя медицинского совета, мне прямо преступным бы это казалось, если бы я не принял все законные меры для его проведения. Вы изволите намекать, что это было все незаконно. С этим я не могу согласиться. Если вы прочтете текст 87-й статьи, вы увидите, что это вполне законно. Если правительство убеждено, что данная мера неотложна, что данная мера полезна, то, судя по смыслу 87-й статьи, это предоставляется компетенции самого правительства, и затем Государственная Дума не лишается своего права, и мера не должна итти мимо.

Председатель. — Если вы изволите припомнить, правительство именно и было убеждено в том, что никакие чрезвычайные обстоятельства этой меры не предписывают, вы же убеждены были в обратном и шли против постановления и против мнения совета министров. Так что, аргументируя, нельзя ссылаться на то, что по мнению правительства чрезвычайные обстоятельства вызывали эту меру, не говоря уже о том, какого рода была эта мера и подходила ли она под понятие мер, имевшихся в виду 87-й статьей. Ведь правительство было обратного мнения, а вы находили, что чрезвычайные обстоятельства требуют проведения этой меры. Именно вы, а не правительство эту меру в чрезвычайном порядке проводили.

Рейн. — Что называть правительством?

Председатель. — То, что называет закон, и то, что все называют, и в первую очередь совет министров.

Рейн. — Совет министров и государь.

Председатель. — Именно «и», а не «или».

Ольденбург. — На чем основывается этот расчет: пять или шесть лет, которые по вашему мнению требуются для проведения законопроектов через законодательные учреждения?

Рейн. — Позвольте доложить. Расчет такой, что в 1917 году истекал срок полномочий Государственной Думы. Это было в конце 1916 года, следовательно, оставался один год полномочий. Затем, в Государственной Думе, если я не ошибаюсь, не то 500, не то 600, не то 700 законопроектов еще дожидались своей очереди. И даже, если допустить, что этот законопроект был бы поставлен в первую очередь, то, так как в Думе есть комиссия народного здравия, которая должна рассмотреть это дело, затем комиссия законодательных предположений, затем бюджетная комиссия, то, по подсчетам опытных людей, это заняло бы год, а вернее, и в год это не успело бы пройти. Затем надлежит сообразить, что поступит это в государственный совет. В государственном совете опять комиссии — одна, другая, и в заключение мы пришли к тому, что эта Государственная Дума и этот государственный совет не успели бы нашего дела сделать. Тогда, следовательно, другая Государственная Дума, а ведь известно (я сам был членом второй Государственной Думы), что почти весь первый год уходит на организационные работы; потом опять комиссии. Комиссии эти неопытны, едва начнут работать. Таким образом предполагалось еще два, а то и три года в Государственной Думе, затем опять в Государственный совет, по крайней мере, на год.

Ольденбург. — Я не могу с этим согласиться. Это, конечно, относится к обычному течению, но если, действительно, данный законопроект заключает в себе элемент срочности, то мы знаем из практики законодательных палат о проведении необыкновенно срочных законопроектов. Затем, у вас, как у члена государственного совета, было право, если вы считали это такой важной мерой или были убеждены, что она привлечет сочувствие законодательных палат, право законодательной инициативы. Вы могли предъявить государственному совету то же право, как и Государственной Думе, и законопроект мог пройти в ближайший срок в государственном совете, мог быть внесенным в Государственную Думу, пройти там в ближайшее время и стать законом. Я тоже имею известную законодательную практику и не могу согласиться, чтобы ваш расчет был верен, если дело идет о законопроектах, которые признаны законодательными палатами срочными и вызывают сочувствие.