Падение царского режима. Том 2 - [4]
Протопопов. — Двести рублей — за один сеанс… Но нас было несколько человек…
Руднев. — Не можете ли вы мне ответить, какого рода гадание, какой разговор происходил у вас, — если это не касалось вашей семейной жизни?
Протопопов. — Он смотрел на руку… По-английски разговор у нас происходил…
Руднев. — Но о чем?
Протопопов. — Ну, например, отгадал, как зовут мою мать: заставил меня думать, — и отгадал!… Я был с женой, дочерью, beau-frère'ом, — нас было несколько человек.
Председатель. — Вам известно, что этот человек ездил к русской границе для секретных свиданий с некоторыми русскими?
Протопопов. — Нет, не знаю… Подробностей я совершенно не знаю про него.
Председатель. — Это не подробность, и это факт!
Протопопов. — Мне это не было сообщено… Вообще про шпионаж в министерстве внутренних дел ничего не знали.
Смиттен. — Каким образом возник вопрос о выдаче ему паспорта для въезда в Россию?
Протопопов. — Вот это — через меня…
Смиттен. — Какие шаги вы предприняли в этом направлении?
Протопопов. — Никаких… Я просто сказал директору департамента полиции: «Нельзя ли устроить ему паспорт?»…
Смиттен. — Поручая такое дело директору департамента полиции, вы установили сначала, кто этот господин?
Протопопов. — Ведь, иначе нельзя!… Для того, чтобы приехать в Россию, нужно в генеральном штабе узнать, можно ли этому человеку приехать…
Смиттен. — Когда вы поручали выдать паспорт Перрену, вы знали, какой тут порядок?
Протопопов. — Нет, не знал. Я узнал, когда мне сказали…
Смиттен. — Значит, на том основании, что он вам гадал за два года перед тем, вы сочли возможным пустить его в Россию во время войны, не зная, кто он такой?
Протопопов. — Я не думал об этом…
Смиттен. — Ведь инициатива выдачи паспорта принадлежит вам?
Протопопов. — Вы, действительно, вопрос остро ставите!… Действительно, это верно… Но, во всяком случае, паспорт выдает ведь не министр внутренних дел, а выдает директор департамента полиции. Я туда и обратился: может он приехать или нет?… А уж там — они сами знают…
Смиттен. — Значит, вы обратились не императивно к департаменту полиции, чтобы устроить такой-то паспорт?…
Протопопов. — Нет, нет!…
Смиттен. — Вы лишь спрашивали, может ли он приехать?
Протопопов. — Не помню, в какой форме… Но, во всяком случае, как только было сказано, что нельзя…
Смиттен. — Не можете ли вы сказать, какому лицу вы передали вашу телеграмму к Перрену?
Протопопов. — Директору департамента полиции, тому же Васильеву.
Председатель. — Следует ли понимать вас таким образом, что, за исключением той телеграммы, часть которой я здесь огласил, вы не состояли ни в какой ни телеграфной, ни почтовой переписке с этим Карлом Перреном?
Протопопов. — Кажется, две или три телеграммы послал… В ответ на каждое его письмо я посылал телеграммы.
Председатель. — Значит, были и другие телеграммы?
Протопопов. — Раньше, — когда я думал, что он может приехать…
Председатель. — Нас интересует тот период вашей жизни, когда вы были министром.
Протопопов. — До этого времени у меня не было никаких письменных сношений с Перреном. Они начались, как только я был назначен министром внутренних дел. Он мне прислал необыкновенно хорошее письмо — необыкновенно хорошее!…
Председатель. — Вы думаете, что оно сохранилось?
Протопопов. — Я думаю, что сохранилось, вот тут (показывает на левую сторону стола).
Председатель. — Где, в министерстве внутренних дел или у вас на квартире?
Протопопов. — У меня на квартире. Я показывал многим лицам это письмо… Многим лицам показывал…
Председатель. — Значит, вы продолжаете утверждать, что, возвращаясь с русской депутацией в Россию, вы с Перреном в Стокгольме не виделись?
Протопопов. — Нет, не виделся.
Иванов. — Вы изволили один раз с ним видеться в Петрограде в Гранд-Отеле. Кто его вам рекомендовал? Откуда вы о нем узнали?
Протопопов. — Я в газетах вычитал, переговорил с ним по телефону, а вечером поехал…
Иванов. — А вы не знаете: он долго жил в Петрограде?
Протопопов. — Долго.
Председатель. — Почему вы думаете?
Протопопов. — Он мне сказал тогда, что долго жил…
Руднев. — Вы сказали, что он очень хорошее письмо прислал… Почему вы считаете это письмо хорошим?
Протопопов. — Например, он мне пишет: — вот такие-то дни (вообще, как гадальщик), такие-то дни для вас опасны, такие-то плохие, потом — Сатурн, Юпитер… Мне все это нравилось!…
Завадский. — Мне бы хотелось знать о времени посылки вами последней телеграммы?
Протопопов. — Не могу вам сказать, положительно не могу: так у меня в голове спутались сроки!…
Завадский. — Вы посылали телеграмму в то время, когда в Петрограде восстание началось?
Протопопов. — Нет… т.-е. какое восстание?
Завадский. — Февральские дни.
Протопопов. — Нет!
Завадский. — Есть сведения, что ваша телеграмма была послана 27 февраля…
Протопопов. — Господи Иисусе! как это может быть? Русского стиля?…
Завадский. — Вот это-то и любопытно…
Протопопов. — Русского стиля?… Нет, это положительно невозможно.
Председатель. - А по новому стилю возможно? Т.-е., что это было 14 февраля по нашему стилю…
Протопопов. — Нет, этого не может быть… Положительно невозможно!
Председатель. — Вопрос исчерпан.
XIII.
Допрос кн. М. М. Андроникова.
«Дуэль и смерть Пушкина» — книга историка литературы П. Е. Щёголева, посвященная документальной реконструкции событий, связанных с последней дуэлью и смертью Александра Сергеевича Пушкина.
Дуэль Пушкина по-прежнему окутана пеленой мифов и легенд. Классический труд знаменитого пушкиниста Павла Щеголева (1877-1931) содержит документы и свидетельства, проясняющие историю столкновения и поединка Пушкина с Дантесом.В своей книге исследователь поставил целью, по его словам, «откинув в сторону все непроверенные и недостоверные сообщения, дать связное построение фактических событий». «Душевное состояние, в котором находился Пушкин в последние месяцы жизни, — писал П.Е. Щеголев, — было результатом обстоятельств самых разнообразных.
Алексеевский равелин Петропавловской крепости – самая таинственная тюрьма Российской империи для важнейших государственных преступников. О тех, кто был заключен в ее стенах, не знали ни чины комендантского управления, ни те, кто служил в этой тюрьме. Сюда попадали исключительно по личному повелению царя – и мало кто покидал «Секретный дом». Книга Павла Елисеевича Щёголева (1877–1931), историка литературы и общественного движения, состоит из очерков разных лет, посвященных узникам Алексеевского равелина.
Лермонтов в жизни, Лермонтов — человек и поэт, как он рисуется в представлении современников и официальных свидетельствах и документах, на фоне подлинных исторических материалов. Восстановить этот образ в воображении современного читателя — задача настоящей книги. Она не является ученым исследованием, но предлагает результаты научного изучения биографических материалов о Лермонтове и будет интересна широкому кругу читателей.
Пятый том "Падения царского режима", изданный в 1926 году, содержит допросы: лейб-хирурга, академика, члена II Гос. Думы Г. Е. Рейна; последнего министра императорского двора, графа Фредерикса; товарища министра внутренних дел И. М. Золотарёва; товарища министра внутренних дел В. Ф. Джунковского; председателя совета министров и министра внутренних дел Б. В. Штюрмера; министра внутренних дел и шефа жандармов Н. А. Маклакова; вице-директора департамента полиции С. Е. Виссарионова; министра внутренних дел А. Д. Протопопова; товарища министра внутренних дел С.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В аннотации от издателя к 1-му изданию книги указано, что книга "написана в остропублицистическом стиле, направлена против международного сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил. Книга включает в себя и воспоминания автора о тревожной юности, и рассказы о фронтовых встречах. Архивные разыскания и письма обманутых сионизмом людей перемежаются памфлетами и путевыми заметками — в этом истинная документальность произведения. Цезарь Солодарь рассказывает о том, что сам видел, опираясь на подлинные документы, используя невольные признания сионистских лидеров и их прессы".В аннотации ко 2-му дополненному изданию книги указано, что она "написана в жанре художественной публицистики, направлена против сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.