Падение царского режима. Том 2 - [2]
Протопопов. — Совершенно не знаю… Карл Перин… Нет! совершенно не знаю.
Председатель. — Вы можете это утверждать?
Протопопов. — Утверждаю, что я совершенно не помню его, совершенно не помню…
Председатель. — Т.-е. не помните, или вы его не знали никогда?
Протонов. — Никогда! Я прямо не помню даже такой фамилии… Прямо не помню, чтобы когда-нибудь слышал даже…
Председатель. — Это один из ваших стокгольмских знакомых…
Протопопов. — У меня нет знакомых в Стокгольме, совершенно нет…
Председатель. — Может быть, это одно из тех лиц, с которыми вы встречались в Стокгольме?
Протопопов. — Такая масса лиц там была, а я ведь всего одни сутки был в Стокгольме…
Председатель. — Может быть, вы встречались в гостинице?
Протопопов. — Может быть, он подошел ко мне в гостинице… Прошлый раз вы мне сказали про Бебутова: мне вспомнилось, что я там его видел, но раньше я его никогда не видал и встретился с ним тут в первый раз.
Председатель — Нам хотелось бы, чтобы вы вспомнили про Перина…
Протопопов. — Прямо, не могу вспомнить… Прямо говорю вам, г. председатель: я его не знаю!… Вот Ашберга я помню.
Председатель. — Значит, позвольте считать, что вы его не знаете?
Протопопов. — Пожалуйста!
Председатель. — Не то, что не знаете, но что не помните?
Протопопов. — Не помню… совершенно…
Смиттен. — Может быть, под другой фамилией вы его знали?
Протопопов. — Я помню фамилии: Ашберг, Бебутов… А Перин — не помню… Маркова помню, хорошо помню: это один из русских, который там живет…
Протопопов. — Может быть, ошибка: Charles Perrin?
Председатель. — Да, да…
Протопопов. — Это не стокгольмский мой знакомый!… Он был здесь — в Петрограде, жил в Гранд-Отеле: Шарль Перрен!… Это гадатель, предсказыватель будущего, — это не то, что мой знакомый… Он читает мысли, повидимому, очень удачно! Я был у него, заплатил довольно дорого, и мы разошлись, так сказать, знакомыми… Но я только один раз и был у него в Петрограде. А затем, он часто про меня вспоминал…
Председатель. — Вы не встречались с ним заграницей?
Протопопов. — Ни разу. Я был с ним лишь в переписке. Он мне писал, когда я уже был министром, чрезвычайно любопытное письмо, — что он читает мысли и т. д.
Председатель. — А в Петрограде вы его видели, когда вы были уже министром?
Протопопов. — Нет, нет!… Года за два до того, а потом был в переписке…
Председатель. — А о чем была ваша переписка?
Протопопов. — Переписка — самая простая… (Его письма, вероятно, сохранились у меня на столе: они лежали с левой стороны…) Поразительные письма! Он меня всегда удивлял указанием дат, которые, действительно, совпадали с разными трудными для меня моментами!… Он мне предрекал великое будущее!… Он предлагал приехать сюда в Петроград. Мне и хотелось, чтобы он приехал… Я ему послал телеграмму, что буду ему очень рад, если он приедет… Тогда, через некоторое время, он, из Стокгольма уже, телеграфировал, что приехать не может. Директор департамента полиции сообщил мне, что генеральный штаб имел что-то против его приезда, что он на плохом счету… Я ответил Перрену, что, вследствие военных обстоятельств, он приехать не может.
Председатель. — Что значит: на плохом счету?
Протопопов. — Что он считался причастным к шпионству, — я так понимал…
Председатель. — И вот, после этого, что же вы сделали?
Протопопов. — Я сообщил ему, что приехать ему невозможно (английская была телеграмма)… Текста не помню, но я ответил, что, вследствие обстоятельств военного времени, его приезд невозможен.
Председатель. — Куда же вы адресовали эту телеграмму?
Протопопов. — Положительно не помню: либо в Норвегию, либо… Не помню, не помню куда!…
Председатель. — Когда вы послали такую телеграмму?
Протопопов. — Это было очень скоро после получения его первого письма, потому что через месяц он мог выехать, и доехал до Стокгольма. Он первый раз писал не из Стокгольма, а из Норвегии, где жил у какого-то господина… Этот Карл, доктор Карл Перрен — поразительный человек, в том смысле, что читает чужие мысли, отгадывает… Это — поразительный человек!… А насчет шпионажа — я знаю одно: мне было сообщено, что его сюда выписывать нельзя. Об этом мне сказал директор департамента полиции Васильев: «Лучше, говорит, не настаивать, оставить в покое»…
Председатель. — Что же, вы были близки с этим Перреном?
Протопопов. — Один раз в жизни его видел!… Затем и переписка прервалась. И вот, я получил от него письмо лишь тогда, когда я был назначен министром внутренних дел, письмо с предложением услуг…
Председатель. — Вы ответили письмом или телеграммой?
Протопопов. — Телеграммой… Больше ничего не было!
Председатель. — Вам известно было, что этот человек австрийский подданный?
Протопопов. — Нет, он — американец: мне говорили, что он английский подданный, а называл он себя американцем…
Председатель. — Вы можете утверждать, что вы его в Стокгольме не видели?
Протопопов. — Утверждаю, г. председатель, утверждаю!
Председатель. — Когда сообщил вам Васильев, что он имеет отношение к шпионству?
Протопопов. — Очень скоро… Дело было так. Я хотел, чтобы он приехал… На его предложение приехать я ему ответил (я не знал, что есть какие-нибудь препятствия к его приезду). Как только мне сказали, что есть препятствия со стороны генерального штаба, я сказал: «бог с ним, пусть не приезжает»… И ответил ему, что, в виду обстоятельств военного времени, приехать нельзя…
«Дуэль и смерть Пушкина» — книга историка литературы П. Е. Щёголева, посвященная документальной реконструкции событий, связанных с последней дуэлью и смертью Александра Сергеевича Пушкина.
Дуэль Пушкина по-прежнему окутана пеленой мифов и легенд. Классический труд знаменитого пушкиниста Павла Щеголева (1877-1931) содержит документы и свидетельства, проясняющие историю столкновения и поединка Пушкина с Дантесом.В своей книге исследователь поставил целью, по его словам, «откинув в сторону все непроверенные и недостоверные сообщения, дать связное построение фактических событий». «Душевное состояние, в котором находился Пушкин в последние месяцы жизни, — писал П.Е. Щеголев, — было результатом обстоятельств самых разнообразных.
Алексеевский равелин Петропавловской крепости – самая таинственная тюрьма Российской империи для важнейших государственных преступников. О тех, кто был заключен в ее стенах, не знали ни чины комендантского управления, ни те, кто служил в этой тюрьме. Сюда попадали исключительно по личному повелению царя – и мало кто покидал «Секретный дом». Книга Павла Елисеевича Щёголева (1877–1931), историка литературы и общественного движения, состоит из очерков разных лет, посвященных узникам Алексеевского равелина.
Лермонтов в жизни, Лермонтов — человек и поэт, как он рисуется в представлении современников и официальных свидетельствах и документах, на фоне подлинных исторических материалов. Восстановить этот образ в воображении современного читателя — задача настоящей книги. Она не является ученым исследованием, но предлагает результаты научного изучения биографических материалов о Лермонтове и будет интересна широкому кругу читателей.
Пятый том "Падения царского режима", изданный в 1926 году, содержит допросы: лейб-хирурга, академика, члена II Гос. Думы Г. Е. Рейна; последнего министра императорского двора, графа Фредерикса; товарища министра внутренних дел И. М. Золотарёва; товарища министра внутренних дел В. Ф. Джунковского; председателя совета министров и министра внутренних дел Б. В. Штюрмера; министра внутренних дел и шефа жандармов Н. А. Маклакова; вице-директора департамента полиции С. Е. Виссарионова; министра внутренних дел А. Д. Протопопова; товарища министра внутренних дел С.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В аннотации от издателя к 1-му изданию книги указано, что книга "написана в остропублицистическом стиле, направлена против международного сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил. Книга включает в себя и воспоминания автора о тревожной юности, и рассказы о фронтовых встречах. Архивные разыскания и письма обманутых сионизмом людей перемежаются памфлетами и путевыми заметками — в этом истинная документальность произведения. Цезарь Солодарь рассказывает о том, что сам видел, опираясь на подлинные документы, используя невольные признания сионистских лидеров и их прессы".В аннотации ко 2-му дополненному изданию книги указано, что она "написана в жанре художественной публицистики, направлена против сионизма — одного из главных отрядов антикоммунистических сил.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.