Падамалай. Наставления Шри Раманы Махарши - [15]
Бхагаван: Только смирение может разрушить эго. Эго держит вас далеко от Бога. Дверь к Богу открыта, но перемычка очень низка. Чтобы войти, нужно склониться.[44]
15 Падам сияет как высший свет в Сердце, когда свет «я» слит нераздельно с Истинным Я, Высшим, – источником этого света.
16 Сияющий Падам пребывает в Сердце таким образом, что у преданных Ему полностью отсутствует отвлекающее возбуждение, возникающее у живущих под властью ума.
17 Падам, Сердце, обширная обитель, обладает такой мощью, что шесть ядовитых врагов не могут приблизиться.
Шесть врагов – это похоть, гнев, жадность, заблуждение, опьянение и зависть.
18 Сияющий Падам бьет ключом в Сердце каждого джняни, как в центре окружности, не имеющей границ.
19 Оставаясь в Сердце, Падам заставляет умы всех и каждого действовать в соответствии с их васанами.
Васаны – это привычки или тенденции ума, такие как симпатии и антипатии, заставляющие его вести себя определенным образом. Этот термин обычно переводится как «скрытые тенденции».
На более глубоком уровне васаны – причина как внешних проявлений, так и перерождений. Бхагаван считает, что васаны – это то, что побуждает ум проектировать иллюзорный мир и наблюдать его. На момент смерти неискорененные васаны (те высаны, от которых человек не смог избавиться) выводятся в Сердце, где они остаются сокрыты некоторое время, прежде чем переходят в новое тело и новый мир. Уничтожение всех васан приравнивается к реализации Истинного Я, так как в этом состоянии нет ни перерождения, ни иллюзорного, спроецированного мира.
Падам и знание
20 Падам, недвойственный свет истины, пребывает ни зная [ничего], ни будучи знаемым.
21 Истинный Падам, пространство Сознания, пребывает, сияя как чистое Сознание, за пределами как знания, так и незнания.
22 Падам, чистое Сознание, требует, чтобы все накопленное знание было полностью забыто как невежество.
• «Гуру Вачака Коваи», стих 147:
Пожиппураи: Через свою большую любовь к учебе можешь с огромным энтузиазмом изучать писания джняны, думая: «Эти книги – основа для достижения ясности безупречной джняны – конечно, стоят, чтобы их знать». Позднее, когда достигаешь зрелости и пытаешься погрузиться в Источник, тебе определенно придется забыть доселе изученное письменное знание.
23 Падам – совершенное сокровище истинной джняны, истина, которая не может быть познана ложной отвагой – эго, что горделиво скачет вокруг.
24 Прекрасный Падам – истинное знание, возвышенный тапас мауны – уничтожит все многообразие эмпирического знания.
Обычно тапас определяется как интенсивное духовное усилие, часто подразумевающее укрощение тела, имеющее целью сжечь духовные загрязнения. Бхагаван иногда замечал, что пребывание в мауне, хотя и может выглядеть как состояние безусильного покоя, фактически является интенсивной сосредоточенной деятельностью. «Возвышенный тапас мауны» объясняется в следующем отрывке:
Вопрошающий: Требует ли состояние «быть недвижимым» усилия, или оно безусильно?
Бхагаван: Это не безусильное состояние лености. Все виды мирской деятельности, которые обычно требуют усилий, задействуют только часть ума и выполняются с частыми перерывами. Но акт контакта с Истинным Я (Атма вьявахара), или пребывания недвижимым, является интенсивной деятельностью всего ума и без перерывов.
Майя, которая не может быть уничтожена никаким другим действием, полностью уничтожается этой интенсивной деятельностью, называемой «мауна».[45]
25 Развеивая сомнения и неправильное понимание через непосредственное познание, Падам выступает вперед и светит, заставляя мир отступать.
Свет Падама
26 Падам, истина, сияет в Сердце Своим собственным светом, и никакой другой свет не существует отдельно от него.
27 Только Падам, свет Сознания, знает истинное значение ахам, сияющего как этот свет.
На санскрите ахам обычно переводится как «я», но на тамильском языке это слово также иногда используется для обозначения Сердца, источника «Я». Бхагаван обычно использовал тамильское слово «уллам», когда говорил или писал о Сердце как синониме Истинного Я. Когда используются другие слова, они могут иногда переводиться как «ум». В некоторых местах эти альтернативные слова обозначают «сердце» в общем смысле, подразумевая центр эмоций и чувств.
28 Свет Падама – это высший свет, истина, раскрывающая всю иллюзорность иных светочей и заставляющая их исчезнуть.
Бхагаван: Чтобы узнать объект, необходим обычный свет, враждебный тьме. Чтобы узнать свое Истинное Я, необходим Свет, который освещает и свет, и тьму. Этот Свет – ни свет, ни тьма, но называется Светом, потому что Им они познаются. Этот свет есть Истинное Я, бесконечное Сознание, которое невозможно не осознавать.[46]
29 Блестящий Падам, Шива-джняна, светит таким образом, что раскрывается ложность йогических сиддх, связанных с кружением суматошного ума, и они сходят на нет.
Бхагаван учил, что йогические достижения (йога сиддхи) могут обретаться и поддерживаться только с помощью усилий. Когда это усилие исчезает, пропадает и само «достижение». С другой стороны, истинная джняна, которая является естественным и безусильным состоянием, остается, когда ум и вся его деятельность уничтожены. Шива-джняна – это естественное состояние, свободное от ума, в то время как йога сиддхи – нереальное умственное состояние. Данное различие будет еще описано в главе под названием «Рекомендации для практики садханы».
Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.