Пациент доктора Паарелбакка - [23]

Он поставил на стол полбутылки виски «Джонни Уокер» и два стакана.

— Теперь мы можем позволить себе это? Или ты, быть может, не пьешь?

Он сказал это небрежно, но взгляд его темных глаз стал на какое-то мгновение острым. Да, это проверка. Во всех деталях. Откажись я от выпивки, это бы означало, что мне любой ценой необходимо владеть собой. И прежде всего не утрачивать самоконтроля, а это качество, как известно, легко растворяется в алкоголе. И потому мой отказ сразу же вызвал бы подозрение.

Я посмотрел на Барри. Потом на бутылку. Причмокнул и сказал:

— Отказаться от этого — преступление перед человечностью. По сейчас ведь рабочее время, Барри?!

Это была реплика, которую я не только мог, но даже обязан был позволить себе.

— О’кэй! — сказал Барри. — Не бойся!

Он нажал кнопку. На двери зажглась предупреждающая табличка «Не беспокоить».

Барри налил прямо-таки лошадиные дозы и, предупредив, что нам придется обойтись без льда и содовой, продолжал:

— Я испанский знаю ненамного лучше тебя и тем не менее побывал там уже, наверное, раз пятнадцать. Ты будешь общаться и вести переговоры с людьми, вполне прилично владеющими английским. Но к изучению материалов надо приступить немедленно. Само собой разумеется, ты выносить из здания ничего не смеешь. Там есть данные, которые мы оберегаем как совершенно секретные. Ясно? Одним словом, я тебя предупредил.

Он осушил свой стакан, и я последовал его примеру. Виски согревало и приятно убаюкивало. Играло именно ту роль, которую ему и отвел Барри Рейнолдс.

«Так… Так… Значит, это и есть ловушка для новобранцев, — решил я. — Однако бывалого мастака таким способом, парень, тебе не накрыть».

Я смотрел на Барри как ни в чем не бывало — он был мне симпатичен, и готов был поручиться головой, я тоже ему не противен. Каким-то шестым чувством, или как это еще там говорится, я ощущал: оба мы понимаем, что за игра ведется, и добросовестно исполняем свои роли, притом находимся по разные стороны баррикады. И возможно, именно это ощущение каким-то странным образом сближало нас.

Я сосредоточился.

Замечание Барри о том, что в руки мне попадут совершенно секретные материалы, я не мог пропустить мимо ушей. Не мог ограничиться и общими заверениями, что на меня можно положиться. От моего ответа зависело — усилю или ослаблю я его подозрительность по отношению ко мне. Но чтобы вообще отвести от себя всякое подозрение — об этом я не мог и мечтать.

— Вполне понятно, если мне предстоит заниматься торговлей, я должен знать территорию страны во всех деталях, — сказал я и, допив виски, позволил Барри наполнить мой стакан, тогда как себе он лишь символически плеснул несколько капель. — А среди нужных сведений, разумеется, найдется немало и такого, что вообще никому постороннему не рассказывают. Это, я полагаю, основа основ каждого успешного коммерческого предприятия. Как на Востоке, так и на Западе. Ты меня просто недооцениваешь, Барри. Тут тебе учить меня не надо.

Он предложил мне сигарету.

Допив свое виски, Барри снова наполнил стакан до краев.

— Ты правильно смотришь на это. Думаю, мы поймем ДРУГ друга.

Мы продолжали потягивать виски, а Барри рассказывал мне о здешних обычаях. Обедать он ходит в итальянский ресторан «Барбатти». Барри пальцем указал из окна на небольшой ресторанчик; перед ним в тени платанов стояли три столика, за которыми сидели волосатые парни в джинсах и пили кока-колу. О бордюр тротуара опирались несколько тяжелых двухцилиндровых мотоциклов.

— По вечерам, — продолжал Барри, — компании здесь обычно собираются в отелях «Левен» или «Капитан Джо», который находится в близлежащем городке Штанс.

Затем он стал расспрашивать меня, умею ли я водить яхту и езжу ли верхом на лошади. Я сказал, что яхту водить умею, а вот на лошадь еще ни разу в жизни не садился. За исключением коня-качалки. Разговор вертелся вокруг всяких мелочей и убаюкивал так же, как и усыпляло виски. Но это кажущееся спокойствие было для меня моментом наивысшего напряжения. «А что он теперь выпалит? — мысленно спрашивал я себя. — Пальнуть он что-то должен…»

Выстрел последовал с фланга. Невинный вопрос; люблю ли я бывать в обществе или предпочитаю одиночество — был нацелен прямо в точку. Ведь, в большинстве случаев профессиональные разведчики предпочитают одиночество, если иного не требует их задание. Человеку бывает просто необходимо собраться с мыслями, подготовить себя к следующим ходам, обдумать и упорядочить свои поступки и действия.

Барри встал и принялся расхаживать по кабинету. Это была большая угловая комната, обставленная светлой мебелью из первоклассного универмага.

— По натуре я человек общительный. И все эти три недели, что пришлось прожить тут в одиночестве, были для меня смертной скукой, — ответил я.

И ответил правду. Да, по выжидание и связанное с ним напряжение в сочетании со скукой — это уж удел разведчика.

Барри вдруг остановился и, наклонившись надо мной, сказал:

— Слушай, может быть, тебе не хочется ехать в Испанию? По ты понимаешь, нам крайне нужен там свой человек. Предстоит заключение крупного контракта, и нам необходимо присмотреться к конъюнктуре на рынке. Конечно, я могу подыскать для тебя и что-нибудь другое…