Пацанская сага. Рэп гоп-стоп. Скорбная история бытия - [20]

Шрифт
Интервал

Уползет, как миленький,
Уползет – факт,
Никуда не денется,
Без этого никак.
Поэтому встает вопрос главный –
Из истории укров от сотворения мира –
Когда же кончатся вечные зрады,
Когда же укр вздохнет счастливо?
Ответ: похоже – никогда,
Отсутствие мозга – вечная укров беда,
А без мозга жизнь трудна всегда,
Вот так-то укры – без беды никуда!
Зрада финальная,
Тотальная, поминальная,
Зрада без перемоги – просто зрада,
Наверное, украм так и надо!

Часть третья

Тридцать пять сюжетов мимоходом

1. Бородатый апломб

Умудренный опытом
Литератор седой,
С густой и красивой
Лопатой бородой
Вещает с экрана
О жизни без обмана.
Дескать, были времена,
Дескать, в бой вела страна,
И чтобы стать поэтом –
Мастером тонким
Творить нужно было денно и нощно
И обязательно – с толком.
Не каждый мог пойти в горком,
Крайком, обком и облисполком,
Чтобы сказать, что он готов
Во славу партии писать,
Учиться, жить, любить, страдать
И думать о победе коммунизма
И над царизмом,
И над капитализмом.
Что, дескать, графоманов
Тогда не было совсем,
И что седые горлопаны
Устраивали, ну, почти всех.
А сам он – литератор –
Работал, как вол,
И выпустил целых
Две тоненьких книжки стихов –
Про партию и про народ,
Про комсомол и кислород,
Про небо, полное чудес,
И про любимых поэтесс,
Про иностранцев, и много еще –
Про то, как другу подставить плечо,
Про печень, почки, желудок и сердце
И, например, про скучную жизнь без толики перца.
А сейчас настали такие времена,
Что он лишился покоя и сна.
А потому что пишут все подряд,
И он, признаться, этому вовсе не рад.
Он знает, что много вокруг профанов,
И шарлатанов, и хулиганов,
Они только зря тратят время
И портят литературное семя
Писульками, баснями
И еще многим,
И стоит запретить
Писать им, убогим.
И только профессионалы –
Такие, как он,
Должны иметь право
На литературный звон.
Смотрел я и думал,
А может – он прав?
А я, как жираф,
Что вырастил шею –
Кормлюсь и за счет его
Тихо жирею?
И не нужно никого,
Кроме бородатого одного,
И даже Пушкина отправить подальше –
Ведь, может, в нем тоже есть толика фальши.
Однако же, нет.
Да, я не поэт,
Но я буду писать,
А на него мне плевать.

2. Кошачий вальс

Вот кот лежит передо мной –
Пушист, породист и упитан,
Красивый – да, но норов злой,
И для животного ну совершенно невоспитан.
Он думает, что он здесь пуп земли,
И абсолютно все ему позволено,
Носиться, прыгать, требовать еды
И стены ободрать с обоями.
Он одомашнен и не знает ничего
О жизни где-то далеко снаружи,
Где нет ни колбасы, ни ласк, и ни кино,
А только голод, драки, снег и лужи.
Клыки и зубы, молодая кровь,
Повадки зверя, племенные гены.
Да, он здесь царь, но только до тех пор,
Пока его оберегают стены.
Но что обидно – вряд ли он поймет
Что жизнь его, как райский сад, прекрасна,
Он просто кот, и ему просто невдомек,
Что там снаружи может быть опасно.
А в доме так тепло, покой и сухо.
И кот лежит – заснул и видит сны.
Ему здесь хорошо, ошейник греет ухо,
А рядом миска, полная еды.
Как говорится, много в жизни есть того,
Чем мы пожертвовать готовы
Ради еды и благостной истомы,
И ласки господина своего.
Другое дело – за стеной уютного жилища –
Да, там война и, да, там часто муки,
Там есть дворцы, и есть там пепелища,
Чего там только нет! Там нет лишь только скуки!
Да, там снаружи бед не счесть,
Сурово, жутко, часто – непогода,
Но все же что-то там такое есть,
И это что-то называется свобода.

3. И выйдет из Рэмбо Кустодиев Славный

(навеяло выставкой картин Сильвестра Сталлоне в Эрмитаже)

Я прочитал недавно –
Мол, пишу, не глядя,
Талант имею, мысль моя летит.
Поэтому скажи-ка, дядя,
Как сделать, чтобы был богат и знаменит?
«Серп – герб,
Соль – моль,
Сланец – ранец,
Слог упрямец.
Ночь – прочь,
Вскачь – плачь,
Руки, ноги, голова –
Изволите играть в слова?
Корень – пень,
Молчун – драчун,
Щербет – омлет,
Вот я – поэт!
А разве нет?»
А может быть, вы не согласны?
А с чем? Убогий стиль и смысла ноль?
И время вы теряете напрасно,
Здесь уловить пытаясь поэтическую соль?
Представьте, вот поэт творит натужно,
Стараясь написать стихи –
Напишут и за Вас – Вам только нужно
Прилично денег, кому надо, занести.
Поэтом стать совсем несложно,
Поэтом стать любому можно,
Как – и художником великим,
Богатым, сытым, знаменитым.
Как Рэмбо, что на холст сейчас нам изливает душу,
Махнув, не глядя, пулемет на кисть.
Наверное, он гений – только почему же
Мы раньше этого представить не могли?
Позвольте дать совет:
Художник Вы или поэт
Неважно – главное уметь себя продать –
И хоть таланта нет,
Но, точно, никогда не будете Вы голодать.
Вы запросто войдете в приближенных круг.
Чего и самому себе могу я пожелать –
Потолще спонсоров и много суеты вокруг.
И вкусно есть, и сладко спать
С любимой мною музой на Парнасе.

4. Здравствуйте! Царь!

Всегда есть на Руси о чем поговорить,
Потолковать, рубаху сняв, поспорить,
А может, просто чинно обсудить
Больное – например, роль личности в истории.
– Вот был бы я царем! – Вам скажет каждый, –
Тогда б порядок был и счастье всем вокруг!
Пока ж при власти кормится капиталист продажный,
Ничто не в силах разорвать порочный круг
Страданий, фальши, беспокойной суеты,
Подлогов, воровства и должностных поступков,
Откатов, взяток, рэкета и слухов,
Своей нелепостью порочащих народа слуг.
Что в поте лица, не жалея сил,

Еще от автора Владислав Борисович Картавцев
Лидер

Если бы меня попросили дать определение жанру, в котором написана эта книга, то я бы без всякого сомнения определил его, как «фантастика». И это несмотря на то, что здесь Вы не встретите ни зеленых человечков, ни мощных бластеров, выстрелами сметающих все на своем пути, ни даже просто космических кораблей, караванами летящих в сторону «Альфа Центавра».В «Династии» – буду называть книгу коротко, ничего этого нет. Зато здесь масса смеха и масса сцен, относящихся к категории «18+». Что говорит о том, что детям и незрелым подросткам ее читать не рекомендуется.Так почему же, все-таки, фантастика? Дело в том, что ничего из изложенного в книге никогда не происходило (ну, или почти никогда), и все возможные совпадения полностью случайны, и все персонажи выдуманы, и не стоит их искать в толстых биографических справочниках или (упаси, боже!) даже в сети Интернет.И если у кого-то вдруг возникнет желание подать на автора в суд (мало ли, могут ведь найтись люди, которые всерьез начнут дискутировать с автором по вопросу мировоззрения его выдуманных героев), то пусть сразу пишет заявление на мое имя, как на автора-фантаста, что сделает мне честь.И в завершении.


Хризантемы

Жизнь изменилась после той странной встречи в метро. Влад – обычный молодой человек, тяготеющий к деньгам и карьере и совершенно не задумывающийся о высоких материях, вдруг оказался втянут в череду событий, не оставивших и камня на камне от его прежних представлений о мире. Привычная жизнь кончилась, судьба сделала крутой поворот, и носителями ее стали шикарные дамы, вероятно, вышедшие напрямую из «Путешествия в Икстлан» Карлоса Кастанеды.Оказалось, не только в книгах самого загадочного мистика современности уже сотни лет живут люди, практикующие «магическое искусство» и передающие тайны по наследству.


Водовороты

Уважаемый читатель! Вы держите в руках книгу – продолжение серии романов о приключениях Веры Штольц.В конце предыдущего романа «Вера Штольц и солнечный остров» мы оставили наших героев на затерянном в океане острове, спасающихся от вооруженных пиратов. Странно, не правда ли, какие кульбиты выкидывает судьба? Сегодня ты – олигарх или кинозвезда, а завтра – просто Робинзон. Один в океане и никому не нужен!Но надежда – она всегда с нами! Главное – верить, что все окончится хорошо!


Факультет. Курс второй

«Факультет. Курс второй» – новая книга, повествующая об учебе на странном и необычном факультете «Факультете изучения трансцендентных состояний» при МГТУ им Н. Э. Баумана.Учеба продолжается, опыт «мистики и магии» растет, и приключения, и новые знания не заставят себя ждать. И Кирилл Раевский – главный герой – готов окунуться в них с головой.Встречайте новый роман, и я уверен – он не покажется вам скучным!


Эспрессо ТВ

Здравствуйте, уважаемый читатель! Здесь всего несколько слов.Роман «Эспрессо ТВ», безусловно, художественный, хоть и с элементами документалистики. Главный герой имеет своего реального прототипа – но это собирательный образ, и он такой, каким мне хотелось его показать.В романе много говорят – говорят и в мирной жизни, и в условиях боевых действий – чего, конечно на войне не бывает. На войне все разговоры обычно сводятся к кратким выразительным междометиям и непечатной лексике – но они не подходят для повествования.


Секс дыбом

Я – голубой. Длинношерстный. Британский.Я – кот. И я не виноват, что слово «голубой» звучит неприлично. Цвет как цвет – ничем не хуже красного или зеленого. И я, если кому интересно, стопроцентный рафинированный кошачий натурал. Весом девять с половиной килограммов и с соответствующей биологией самца.Меня зовут Пан Чарторыжский. Смею утверждать, кто-то из моих предков когда-то проживал на территории Польши – давно, еще во времена, когда эта страна считалась срединной европейский империей (примерное лет четыреста – четыреста пятьдесят назад – так что имеете наглядное представление о моей родословной!).Я – чистопородный.


Рекомендуем почитать
Философия пожизненного узника. Исповедь, произнесённая на кладбище Духа

Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.


Где они все?

Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?


Янтарный волк

Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?


Стихи

Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.


Рай Чингисхана

Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.


Родное и светлое

«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.