P.S. I Hate You. Я тебя ненавижу - [13]

Выходя в коридор вместе с пятью десятками других людей, я каким-то образом оказываюсь в самом начале очереди и жду прямо у гримерки. Сердце мое стучит, как барабан, дыхание сбивается с ритма.

Со времен старшей школы я видела их на концертах не менее дюжины раз, но никогда не встречалась с ними лично, настолько близко. Я даже не знаю, что сказать, я боюсь, что начну просто восторженно булькать, не в силах выговорить осмысленную фразу. Но как только дверь открывается и пожилой мужчина с седыми волосами выходит в коридор и смотрит на меня, я откашливаюсь и выпрямляюсь.

– Вы первая? – Он указывает на меня, в его выговоре звучит восточноамериканский акцент.

Я сглатываю комок в горле и киваю, молча напоминая себе о том, что нужно быть уверенной в себе и не нервничать.

– Приготовьте телефон, если хотите сделать фотографии. – Мужчина распахивает дверь. – У вас одна минута. Отсчет пошел.

Кейз Мальбек, Лэндон Спенсер, Киеко Айоси, Алек Бастион.

Я знаю все их имена. Дни рождения. Историю жизни – из «Википедии». Я видела все документальные фильмы, все музыкальные клипы, все интервью.

И вот они здесь, во плоти, сидят передо мной.

Здесь же присутствуют еще несколько человек: гримеры, сопровождающие, техническая группа…

Но я вижу только их.

Кейз, ведущий вокалист, сидит без рубашки. На плечи его наброшено белое полотенце. Он улыбается, когда видит меня, и хотя я уверена, что он улыбается всем своим поклонникам, его взгляд пронзает меня насквозь, он как будто с любопытством изучает меня.

– Я – Кейз, – представляется он, потом протягивает руку и кладет мне на плечо, словно мы с ним старые приятели, знакомые давным-давно. Остальная группа привычно занимает места для фотографирования вокруг нас. – А вы?

– Марица, – выговариваю я, гордая тем, что мой голос не дрожит, не срывается и не прерывается.

Кейз берет у меня из рук телефон.

– Исайя, ты нас не снимешь?

Подняв взгляд, я вижу, как Исайя Торрес забирает у Кейза Мальбека мой телефон и направляет камеру на нас. Я выдавливаю улыбку, мысли мои несутся со скоростью миллион миль в минуту, когда я пытаюсь понять происходящее.

– Вы знакомы? – спрашиваю я сразу же после щелчка встроенной в телефон камеры, указывая сначала на одного, потом на другого.

Исайя отдает мне телефон.

– Угу.

– Ты не говорил мне, что знаешь их, – заявляю я.

– А ты не спрашивала. – Исайя упирает руки в бедра, нависая надо мной.

– Это та девушка? – спрашивает Кейз.

– Какая девушка? – Я с прищуром смотрю на Исайю. Кейз ухмыляется.

– Он позвонил мне сегодня утром и спросил, нельзя ли сделать ВИП-бейджик для некой девушки.

Все происходит так быстро, что даже трудно осознать.

– Ваше время вышло, – говорит седовласый распорядитель, кивком указывая мне на дверь.

– Приятель, все в порядке, – говорит Кейз, – она может остаться с нами еще на полминуты.

Распорядитель прижимает подбородок к груди.

– Ты видел очередь за дверью? Она тянется на весь коридор и еще на половину другого. Извини, Кейз, но нам нужно уехать отсюда к двум часам ночи. Не я устанавливаю эти правила.

Он поворачивается, выкрикивает:

– Следующий! – И группа хихикающих девиц проталкивается в помещение, и без того набитое битком. – Когда закончите, просто выходите в бар. Вся группа будет там примерно через час. Каждому из вас зарезервировано одно пиво. Одно.

Меня выпроваживают из гримерки, голова у меня идет кругом, и я направляюсь в бар, чтобы занять место. Я никогда не была особой любительницей пива, но будь я проклята, если упущу возможность выпить с Кейзом Мальбеком.

Пока я жду, бармен передает мне стакан воды со льдом, уборщица шаркает по полу широким веником, заметая следы сегодняшнего шоу. Я сижу в тихом, ярко освещенном баре, вертя в пальцах картонный подстаканник и одновременно листая свой телефон.

Несколько минут спустя тишину нарушает скрип барной табуретки по бетонному полу – совсем рядом со мной.

– Я еще не успел извиниться за вчерашнее.

Это Исайя. В миллионный раз.

– Тебе удалось починить свой «Порше»? – спрашиваю я. Он хмурит брови.

– Да, а что?

Я повожу плечом.

– Это объясняет, почему ты сегодня такой добрый.

– При всем уважении, ты меня не знаешь. – Он выпячивает челюсть и садится прямее.

– И слава богу, – отвечаю я. – Может быть, я и не знаю тебя, зато знаю, что вчера тебе ничто не мешало грубить совершенно постороннему человеку – не один раз, а целых два! – и это многое о тебе говорит. Так что да, спасибо за билет, но твои извинения мне не нужны, потому что они не изменят тот факт, что ты – унылая задница.

Лицо у меня немеет – то ли от потрясения, то ли от неверия в происходящее. Я никогда прежде ни на кого так не набрасывалась, но я не могла не высказать это вслух. Он должен был это услышать. Подобным людям полезно выслушивать такие слова.

– Боже. – Он выдыхает. – Ты… э-э… ты такая привлекательная, когда злишься.

– А это уже оскорбление.

– Оскорбление? – Он отшатывается назад, пряча улыбку.

– Да. Я пытаюсь говорить с тобой, как с человеком, а ты не воспринимаешь меня всерьез. И вдобавок смеешься надо мной.

Он сжимает губы, словно подавляя еще одну улыбку, и мне вдруг хочется дать ему пощечину, хотя я никогда прежде такого не делала.