Озорные рассказы. Все три десятка - [22]

Как только дочка сего женишка узрела, так недолго думая выпалила:

– О Господи! Нет, мне такого даром не надобно.

– Это мне решать! – отвечал отец, которому особняк уже пришёлся по вкусу. – Я даю его тебе в мужья. Настройте ваши лютни на один лад, и – с Богом! Отныне ублажать тебя – его повинность.

– Ах, так? Ин ладно, послушаюсь я вас, но прежде я ему всё скажу.

Ввечеру того же дня, после ужина, когда влюблённый принялся с жаром расписывать, как он влюблён, да обещать златые горы до конца её дней, она прервала его речи такими словами:

– Отец запродал вам моё тело, и коли вы возьмёте его, то превратите меня в продажную девку, но знайте, чем вам, я лучше первому встречному отдамся. Обещаю в отместку за всех девушек такое бесчестье, которое обернётся только смертью – вашей или моею.

Потом она заплакала, запричитала, как поступают поначалу все ещё неопытные девицы, хотя потом из них чего-чего, а слезинки уже не выжмешь. Любезный адвокат принял столь странные повадки за уловки и приманки, к которым прибегают женщины, дабы посильнее раздуть пламя страсти и обратить на всё готовность своих суженых в женину долю в наследстве и в прочие имущественные права. Потому сей павлин от слёз девичьих отмахнулся и даже посмеялся над тяжкими вздохами красавицы, сказав:

– Так когда свадьба?

– Завтра же, – отвечала она, – поелику чем скорее, тем ранее я получу свободу, заведу полюбовников и заживу весёлой жизнью тех, кто любит по склонности сердца своего.

Тут эта жаба безголовая, попавшаяся, как пташка на клей, уходит, приступает к приготовлениям, держит речь во дворце правосудия, бежит в церковный суд, выдаёт расписки и всё это проделывает быстрее, чем свои бесконечные тяжбы, только и мечтая о красавице. Тем временем король, возвратясь из дальних странствий, услышал, как весь двор судачит о девушке, которая отказалась от тысячи экю, предложенной ей таким-то, дала от ворот поворот такому-то и вообще не хотела никому покориться и отвергла любовь самых красивых юношей, кои покинули Господа нашего и кущи райские исключительно для того, чтобы когда-нибудь насладиться этим драконом в юбке. Так вот, славный король, весьма охочий до подобной дичи, вышел в город, добрался до кузни у моста Менял и заглянул к ювелиру будто бы за тем, чтобы купить подарок для дамы своего сердца, а на самом деле, чтобы сторговаться на предмет самой прекрасной из драгоценностей, что была в этой лавке. То ли король не нашёл ничего для себя подходящего, то ли он сам не подходил к товару, да только старику пришлось залезть в свой потайной шкафчик, чтобы предложить королю самый большой бриллиант. И пока отец стоял, поворотясь к ним спиной, король обратился к красавице с такими словами:

– Милочка, – сказал он, – ты не создана для того, чтобы торговать украшениями, тебе должно их получать. И коли позволишь, я укажу тебе на сокровище, которое сводит меня с ума так, что я готов навеки стать его подданным и слугой, и за которое не в силах расплатиться всё французское королевство.

– Ах, сир, – вздыхает красавица, – завтра я выхожу замуж. Но ежели вы уступите мне кинжал, что висит у вас на поясе, я сумею защитить мой цветок и сохранить его для вас, дабы последовать словам Писания, гласящим: «Кесарю – кесарево».

Король{30} протянул свой маленький кинжал девице, чьи слова вскружили ему голову до того, что он потерял всякую охоту к еде и питью. Он стал готовиться к переезду, желая поселить свою новую зазнобу на улице Ласточки, в одном из своих особняков. А адвокат, которому не терпелось, чтоб на него надели хомут, к великой досаде своих соперников, под благовест повёл свою невесту к алтарю, потом под музыку задал пир, способный расстроить самые крепкие желудки, и вечером явился в опочивальню, где должна была возлежать его красавица. Но вместо красавицы он увидел в кресле бешеную ощетинившуюся ведьму, которая не желает ложиться в постель и сидит у очага, подогревая свой гнев и зад. Добрый муж в изумлении падает перед ней на колени, умоляя вступить с ним в честный и прекрасный поединок, но она молчит, будто воды в рот набрала, а чуть только он делает попытку приподнять ей подол, чтобы одним глазком узреть то, что столь дорого ему встало, как она всё так же молча затрещину ему отвешивает и чуть не ломает нос. Игра сия приходится адвокату по нраву, ибо чает он, что она известно чем кончится, и он с верой и упованием принимает от притворщицы все удары. Он подступается к ней и так, и эдак, рвёт ей рукав, потом юбку и касается-таки предела вожделенного. Подобного лиходейства красавица не стерпела, выбранилась, вскочила на ноги и выхватила королевский кинжал.

– Чего ты хочешь от меня? – воскликнула она.

– Всего! – отвечал адвокат.

– Ха! Я стану дрянью распоследней, коли отдамся наперекор своему сердцу. И ежели ты полагаешь, что я не смогу защитить себя, то ты сильно заблуждаешься. Вот королевский кинжал, которым я убью тебя, посмей только шаг сделать.

С этими словами она взяла уголёк и, не спуская с адвоката глаз, провела на полу черту и добавила:

– Это граница королевских владений. Не вздумай её пересечь, я не шучу!