Озорники - [2]
Рассуждая таким образом, Броня постепенно успокоилась и стала прислушиваться к крикам с футбольного поля. Кажется, судил сейчас Рустем. Ох, уж этот Рустем! Нет бы сразу взять на себя судейство (он был судьей-разрядником), так надо было подвести ее и команду.
Броня встала с земли и огляделась. Без очков было непривычно. Кустарники громоздились, не имея четких очертаний. Теперь она думала о том, что, наверно, вот так видели мир художники-импрессионисты. Убирая подробности, искусство лучше и четче передает уже не самую реальность, а отношение к ней творца, состояние художника. Броня мысленно зафиксировала эту мысль, чтобы потом, в свободное время, вернуться к ней и тщательно, со всех сторон обдумать. Она вытащила из кармана джинсов маленький блокнотик, шариковый стерженек и записала: «Разбила очки. Искусство в жизни. Искусство и его возможности в педагогическом воздействии на ребят. Июль. Лето. «Лесные робинзоны». Я в роли вратаря. Не смешно».
Броня спрятала блокнотик и прислушалась к воплям с футбольного стадиона. Она глянула на часы — игра должна была кончиться. Неужели Рустем дал дополнительное время? Непонятно, отчего так шумят. Навстречу, неистово крича, мчались малыши.
— Ура! Наша взяла! Победа!
— Что случилось? Чья победа?
— Мы победили!
— Не может быть! — завопила Броня. — Неправда!
Она поймала малыша и стала целовать его.
— Они как взяли мяч, так и не отпускали! — восторженно кричал мальчишка.
— Кто — они?
— Люди.
— Какие люди?
Из бессвязного рассказа малышей Броня с трудом поняла, что какие-то ребята в масках и очках внезапно появились из лесу, сперва стояли и смотрели, а потом Рустем разрешил двоим из них играть за команду «Рассвета». И вот за каких-нибудь десять минут они забили в ворота «Огонька» семь мячей и исчезли, как только закончилась игра. Кто такие? Откуда? Одни решили, что это студенты, работавшие в строительной бригаде в соседнем колхозе. Другие утверждали, что это сельские ребята. А кто-то сказал, что это туристы-байдарочники, остановившиеся на привал. Так или иначе, именно гости решили исход встречи.
— Значит, из лесу? В масках? — переспросила Броня. — Странно…
У Брони на их счет были свои подозрения. Четыре дня назад она повела свой пятый отряд на экскурсию в лес и постыдно заблудилась. Выручили какие-то случайные люди — грибники, бродяги или работники лесничества, кто их там разберет. Время от времени они вырастали у них за спиной и снова исчезали. Ребята так ничего и не поняли — ни того, что они заблудились, ни того, что эти мелькавшие в отдалении люди, от которых Броня инстинктивно уводила ребят, и пригнали их к лагерю, как стадо овец. До сих пор Броня передергивалась, вспоминая ужас, который она пережила тогда. На нее напал обессиливающий страх, после которого долго еще держалась в груди сосущая, холодная пустота. Что же удивительного, что о лесных людях она никому не рассказала? Так не эти ли молодчики отличились сегодня и на футбольном поле?
Все игроки и болельщики угощались возле походного буфета. Котлеты, компот, пирожки и конфеты раздавали без всяких ограничений. Бери сколько хочешь. Проигравшие могли есть и пить столько же, сколько и победившие, и даже больше. Броня не осталась на заключительное пиршество. Загадочные люди из леса усиленно занимали ее воображение. Она поспешила в лагерь, чтобы проверить кое-какие возникшие у нее соображения..
ЧУДЕСА В РЕШЕТЕ
Дело в том, что неприятности начались не с футбольной встречи, а значительно раньше. Когда после завтрака Броня построила свой отряд, чтобы повести его на лесную поляну, где должны были проходить соревнования, одна из сестричек-близняшек Аля Тозыякова, заявила, что у нее болит живот. Она озабоченно поглядывала в сторону леса и на вопрос, что она могла съесть, не моргнув, сказала, что проглотила живого жука. Мало того, что проглотила, — жук будто бы еще не умер. Аля даже показала рукой, где он находится. Это было бесцеремонное и наглое притворство, и Броня решила ее проучить.
— Хорошо, — сказала Броня, — в таком случае, ты пойдешь в изолятор, и врач назначит тебе диету.
Такое решение подсказывали Броне не познания в медицине, а исключительно педагогическая интуиция. Раз девочка решила притвориться больной, то и пусть терпит все последствия: не пойдет на спортивные соревнования — раз, полежит в изоляторе — два, поголодает — три. Сама же себя и наказала.
Но Аля ничуть не огорчилась. Она вприпрыжку поскакала в изолятор, где в дверях, радостно улыбаясь, ее дожидалась медицинская сестра Мария Осиповна, или попросту Маня, как все называли эту толстуху с волосатой родинкой на подбородке. Но дело этим не обошлось. Из строя без всякого спроса выскочила Алина сестричка Маля и тоже побежала в изолятор. Они всегда были неразлучны и даже болеть любили вместе. Весь отряд заволновался. Еще несколько девочек попытались было увязаться за ними, но Броня водворила их на место.
Все это случилось еще утром. А когда Броня вернулась в лагерь после своего неудачного судейства, первой, кого она увидела, была Мария Осиповна.
— Не с вами шкодницы-то?
Бледная от волнения, Мария Осиповна повела Броню в изолятор. На кроватях валялись картонные коробки из-под лекарств, скомканные простыни и подушки.
