Ожог - [4]

Как ни крути, а автоответчик нужен. Максим подумал, что, может быть, сходить за ним сегодня, но решил не спешить. Сначала он пообщается с приятелем, если ему так нужно, посмотрит, что интересное тот принесет.

Дмитрий всегда был с причудами, таким Максим его знал со времен учебы на факультете русского языка и литературы. Старый добрый Педагогический Университет. Что ж, если Кочнев говорил, что у него имеет сообщить нечто из ряда вон выходящее, то так оно и есть. Максим не мог сказать навскидку, сколько времени прошло с тех самых пор. Сейчас ему почти тридцать два, а университет он закончил когда ему было… двадцать два. Десяток — не шутка, если разобраться. Потом попытка учиться в аспирантуре. Неудачная попытка — после пяти лет учебы взваливать на себя преподавательскую нагрузку вкупе с написанием диссертации и зубрежкой было выше его сил. Максим почти смирился с тем, что придется идти в армию на год офицером, но его не взяли по здоровью. Выявили язву желудка. Неприятно, но не смертельно.

Профессиональная болезнь интеллектуалов с амбициями.

Кочнев учился со Снеговым первые два курса, и немного на третьем. Его безалаберность сыграла ему плохую службу, он не представлял себе, как многие студенты поначалу, что будет так трудно. Как правило, первые два года на гуманитарных факультетах самая тяжелая нагрузка, а Кочнев к тому же любил заложить за воротник. Максим всегда охотно общался с ним, часто и выпивал, но так и не прибился к той компании, от которой ничего не осталось уже к половине третьего курса. Всех отчислили, включая Дмитрия. Максим считал, что его приятель должен со все возрастающей скоростью покатиться по наклонной плоскости, но этого не случилось. Кочнев взялся за ум, поступил в Театральный Институт, закончил его и стал актером. Если к чему и были у него способности, так это к игре.

Их пути и разошлись, правда, не навсегда. Дмитрий то появлялся ненадолго на горизонте, то исчезал, словно призрак. Каждый жил своей жизнью.

Максим знал, что Кочнев работал во многих маленьких театрах Екатеринбурга, и часто уходил с насиженного места. Четыре года назад, после развода, он снова начал прикладываться к бутылке. Не то что бы до этого он не брал капли в рот, просто теперь начались запои.

Максим не мог вспомнить точно, когда Кочнев выходил на связь в последний раз, но не меньше чем девять месяцев тому назад. Писатель чувствовал, что позвонил приятель, несмотря на интригующее заявление, не от хорошей жизни. Чаще всего Дмитрий искал его поддержки в трудные времена.

Максим ополовинил стакан и отправился на кухню достать из холодильника копченую скумбрию. Надо было решить, как попотчевать гостя. В чем не было недостатка, так это в пиве, и Максим подумал, не будет ли чересчур, если сегодня приятель опять нарежется благодаря ему. Ничего толком не решив, писатель собрал на скорую руку закуску. Настрогал салат из свежих овощей, нарезал колбасы и сыра, разложил по тарелкам и убрал в холодильник.

Ожидая Кочнева, Максим пил пиво и расхаживал по комнате. Он перестал обращать внимание на телевизоре, интерес к нему пропал одновременно с надеждой спокойно провести сегодняшний день. Тишина в его трехкомнатных апартаментах навевала тоску, Максим часто ловил себя на том, что она действует ему на нервы. Появлялись ненужные и опасные вопросы, тянуло анализировать прошлое и задумываться о будущем… Максим не любил строить долгосрочных перспектив, раньше он считал это занятие для неуверенных в себе людей. Но вот сейчас у него есть уверенность в себе — и что же? Тишина и одиночество давили на психику. У Максима не было даже кошки.

Во время напряженной работы над романом, он не чувствовал пустоты вокруг себя. Его окружали призраки созданных им героев, Максим сам находился в гуще событий и мало отражал реальную действительность. Погружение в писательские грезы было полным, он сознательно вызывать в себе это похожее на долгий транс состояние. В конце концов для него, профессионального беллетриста, не было иного выхода. Писательство давало ему возможность иметь свой хлеб с маслом.

От дома Кочнева до холостяцкого гнезда Снегова было полчаса езды на трамвае, это, конечно, без пробок. Но днем их и не должно быть — времени сейчас половина второго. К тому же при теплой погоде народа в транспорте, как правило, меньше.

Максим остановился, ощущая легкий сквознячок в голове. Пиво было некрепким, и давало как раз ту невесомую воздушную эйфорию, которая нужна была ему, чтобы расслабиться. Ждать еще неизвестно сколько. Максим вернулся на диван, вытянул ноги с довольной усмешкой.

Позавчера он завершил новый роман, и был уверен, что вещь получилась куда качественней, чем предыдущая. Три месяца назад, еще набрасывая план, Максим чувствовал прилив вдохновения. Пришло оно, правда, не сразу, но в конечным результатом Снегов был доволен. Идея, пришедшая ему на ум во время похода в супермаркет, за короткий срок превратилась из обыкновенного полуфабриката во что-то неизмеримо большее. Одно тянуло за собой другое.

Возникнув из небытия, главный герой открыл дверь для других. Так появился антагонист — и пошло-поехало.