Ожившие фантазии - [35]

Я едва не заплакала, услышав эту трогательную исповедь. Бедный ребенок, он пытался справиться со своим страхом, но не смог… Решение пришло неожиданно, само собой.

— Держись, Мэтти, я скоро буду у тебя, — пообещала я.

Уж лучше бы мне не видеть лица Ди — на нем было написано и удивление, и недоумение, и возмущение одновременно. Но, вместо того чтобы объясниться с ней, я чмокнула ее в щеку и, схватив новую сумочку — Энн презентовала ее мне за «послушание» в салоне красоты, — побежала спасать Мэтью.

К тому времени как я добралась до дома Лонбергов, Мэтти был уже так напуган, что мне еле удалось его успокоить. Мальчишка, правда, держался стойко и не хныкал, но дрожал так, словно его била лихорадка.

Свет в доме действительно не удавалось зажечь, а поскольку я ровным счетом ничего не понимаю в электрике, мне пришлось пройтись по гостиной с подсвеченным экраном мобильного телефона, чтобы убедить Мэтти в том, что под диваном и столом не прячутся страшные призраки.

— Значит, они на кухне, — без тени сомнения заявил Мэтти. — Давай забаррикадируем дверь и будем сидеть здесь.

— Мэтти, ты знаешь, что больше всего нравится призракам? — полюбопытствовала я, прекрасно понимая, что фразой «никаких призраков нет» мне вряд ли удастся чего-то добиться от мальчика.

Мэтти молча покачал головой.

— Они больше всего любят, когда их боятся, — с видом знатока «призрачных» дел сообщила я мальчишке. — Чем сильнее ты боишься призрака, тем больше он становится. Но это даже хорошо. — Я сделала многозначительную паузу, ожидая вопроса, который неизбежно должен был последовать.

— Почему? — удивленно уставился на меня Мэтти.

— Потому что, когда ты перестаешь бояться призрака, он исчезает. — Я сделала большие глаза, словно открывала Мэтью тайну, о которой мало кто знает.

— Честно? — недоверчиво поинтересовался Мэтти.

— Спрашиваешь, — хмыкнула я. — Между прочим, Мэтью Лонберг, вы видите перед собой специалиста по призракам и привидениям. Или ты думаешь, я просто так написала столько книг?

— Конечно же нет, — устыдившись своего предположения, ответил Мэтти. — Но как перестать их бояться?

— Ты ведь читал «Кто живет под кроватью»? — поинтересовалась я у Мэтти.

— Естественно, — кивнул он.

— Помнишь, как Тори Хартингем расправилась с Тем Кто Живет Под Кроватью?

— Да, — кивнул Мэтти. — Она заставила себя поверить в то, что он ей снится, и перенесла его в Царство Снов.

— Вот именно, — кивнула я. — А мы с тобой должны поверить в то, что наши привидения ужасно пугливы и боятся шума наших шагов. Ты сможешь?

Мэтти неуверенно кивнул.

— Постараюсь.

— Ты должен очень стараться, потому что мне нужна твоя помощь. Запомни, чем увереннее мы шагаем, тем меньше становятся привидения.

— Л-ладно, — заикаясь ответил Мэтти. — Мы что, пойдем на кухню?

Я кивнула.

— Надо поискать свечку или фонарь. Ты случайно не знаешь, где могут быть эти штуки?

— Фонарь лежит в кладовке, но отец запирает ее на ключ. Свечки, по-моему, на кухне, но я точно не помню, где они находятся. У нас еще ни разу не отключали свет.

— Свет скоро включат. Но мы с тобой гораздо раньше найдем свечи, — ободрила я мальчика. — А чтобы нашим привидениям стало совсем тошно, станем рассказывать страшные истории. Они поймут, что мы их совершенно не боимся, и растают как облака.

Мэтти улыбнулся, и мы двинулись на кухню. Если честно, я тоже не очень спокойно отношусь к темноте. А до пятнадцати лет боялась ложиться в кровать, потому что свято верила, что под ней живет кто-то ужасный. А еще мне страшно было заходить на кухню, потому что я думала, что ночью на ней оживают все предметы. Обо всем этом я честно рассказала Мэтью, пока искала свечи, и мои страхи, страхи взрослого человека, помогли ему забыть о своих собственных.

Свечки я нашла очень быстро, и мы с Мэтти зажгли на кухне несколько штук. Кухня озарилась теплым мягким светом, а нам с Мэтти показалось, что наступило Рождество.

Чтобы Мэтти окончательно позабыл о своих призраках, я решила приготовить пиццу.

— Вряд ли твой папа будет в восторге оттого, что мы тут полуночничаем, но, по-моему, это куда лучше, чем бояться привидений.

Мэтти со мной согласился. Настроение у мальчика заметно улучшилось, и он принялся активно помогать мне в приготовлении пиццы. К счастью, духовка у Лонберга оказалась газовой, иначе нам пришлось бы есть пиццу сырой.

Я положила раскатанное тесто на противень, смазала его соусами, которые Мэтти достал из холодильника, и мы нарезали в нашу пиццу все, что нашли под рукой. Туда полетели и колбаса, и сосиски, и зелень, и даже консервированная кукуруза, которую, как выяснилось, Мэтти любил так же сильно, как и я. Идея нарезать в пиццу брокколи пришлась нам обоим не по душе.

— Ненавижу брокколи, — поморщился Мэтти, когда я засунула пиццу в духовку. — Папа постоянно заставляет меня есть эту гадость.

— Мама тоже пичкала меня брокколи, — улыбнулась я. — Наверное, поэтому, когда я выросла, начала есть только вредные продукты.

— Типа гамбургеров? — поинтересовался Мэтти.

— Вроде того, — кивнула я. — Еще мне очень нравились тако — мексиканские лепешки с мясным фаршем, соусом, сыром и прочей вкуснятиной. Но вся эта еда из закусочных быстро мне надоела, и я научилась готовить то, что мне нравится.