Ожидания Бена Уикса - [62]

– А как вы с ним у себя в комнате общаетесь? – спросил его как-то Хатч.

– Мы никогда с ним не были друзьями, чувак, – ответил Бен.

Он постоянно наблюдал за соседом. Гордая осанка Ахмеда ничуть не изменилась, однако он утратил прежний настрой невозмутимой беспечности. Как-то во вторник после большого ужина Бен заметил, что Ахмед водит пальцем по чьему-то имени на деревянной памятной табличке в верхнем зале. Выждав, пока Ахмед уйдет, Бен тоже подошел к табличке и прочитал на ней: «Генри Стенхоуп Андерхилл».

В тот же вечер Бен, работая за своим письменным столом, полуобернулся к Ахмеду.

– А кто это такой?

Его сосед сидел на диване, но Бен не стал поворачиваться к нему полностью, как будто его мог сейчас увидеть Хатч.

– Ты о ком?

– Генри Андерхилл. Я видел, как ты отыскал его имя на табличках в столовке.

– Мне казалось, я тебе о нем уже рассказывал.

– Нет.

– Ну, я даже не знаю, с чего начать… – замялся Ахмед. – Вообще, если б не он, я бы тут ни за что не оказался.

– Это как?

– Ну, тебя вот родители как сюда определили?

– Как?

– Да, как?

– Ну, понимаешь, мой отец здесь учился, и мой дядя… да весь наш род на самом деле. Мой прапрадедушка относился к самому первому выпуску школы.

– Вот именно. А мой отец в юношеские годы был мелким торговцем. Он одним из первых привез в Дубай сигареты.

Ахмед на мгновение умолк, после чего стал рассказывать дальше. О том, как его отцу удалось познакомиться с чиновниками, заправлявшими небольшим портом в устье реки, на которой стоит их город. Тогдашний эмир Дубая, шейх Рашид ибн-Саид аль-Мактум, в ту пору, в конце семидесятых, планировал построить новый порт, покрупнее прежнего и чуть западнее, в Джабаль-Али.

Противники этого проекта уверяли, что новый порт окажется слишком большим, что это напрасная трата денег, но отец Ахмеда не соглашался с их доводами, прекрасно зная нужды дубайских коммерсантов.

Для нового строительства Дубай нанял западных архитекторов и инженеров, и среди них оказался американец по имени Генри Андерхилл. Он был руководителем одной из инженерных компаний и вел переговоры со всеми заинтересованными участниками проекта.

Рассказывая об этом, Ахмед представлял свою мать, которая, сложив руки на коленях, в очередной раз все терпеливо слушает.

Отец говорил, что Андерхилл легок в общении, что он прекрасно владеет собой. Он всегда умел вставить уместную шутку, умел понять, что нужно той или иной стороне и кто с какими трудностями сталкивается. В переговорах он был тверд, никогда не давая слабины, и никогда никому не лгал. Ахмед сказал Бену, что в Дубае, среди жителей Эмиратов, совместные обсуждения и соглашения часто изменяются по ходу дела, что у европейцев порой вызывает досаду и злость, а потому на его отца произвели впечатление выдержанное спокойствие и твердость мистера Андерхилла.

Андерхилл разбирался во всем, что происходит в мире. Он легко говорил по-французски и по-немецки, не очень хорошо знал арабский – но куда лучше других живших в Дубае американцев. Его костюмы шились на заказ в Англии. Когда в стране появился первый рояль, оказалось, что Андерхилл умеет на нем играть. Он способен был доставать и хорошие пластинки, и порошок, и редкие книги, и крепкий алкоголь, которого отец Ахмеда не употреблял, но он все равно этим умением восхищался.

А потом, хотя Ахмед ни разу лично и не общался с мистером Андерхиллом, он изобразил Бену, как тот обычно стоял. Слушая кого-то, Андерхилл чуточку наклонялся вперед, что создавало у человека впечатление, будто он единственный, к кому вообще стоит прислушаться. Когда он чего-то не знал, честно в этом признавался и не видел ничего предосудительного в том, что встречал информацию об этом впервые.

Ахмеда вновь охватило замешательство. Он рад был, что Бен не видит лицо его отца в то время, как Ахмед с таким восхищением говорит об этом постороннем человеке. А еще Ахмед впервые задался вопросом: а как сам Андерхилл воспринимал его отца?

В конце концов аль-Халед спросил Андерхилла, как тому удалось стать таким выдающимся человеком. То ли благодаря семье, то ли благодаря военной службе, то ли религиозному воспитанию, то ли, может статься, благодаря борьбе с какой-то болезнью или крупным горем? Андерхилл поначалу стал отрицать, что в нем вообще есть нечто особенное. Но после давления упрямого собеседника ответил, что его, как ничто другое, сформировала именно эта частная закрытая школа. Как и у Бена, в роду Андерхилла все отпрыски тоже учились в школе Сент-Джеймс с самого ее основания.

На ту пору дети богатых эмиратовцев, учившиеся за границей, отправлялись преимущественно в британские университеты, а эта школа оказалась в Америке. Для старших сыновей аль-Халед не мог себе позволить частных учителей, но к тому времени, как родился Ахмед, он уже сколотил достаточное состояние на импорте сигарет и своей доле в судоходном бизнесе. А поскольку сигареты весьма не приветствовались исламом, он продал свою компанию, занимавшуюся импортом табака, и приобрел несколько рудников, строительный бизнес и часть нефтеперерабатывающего завода. Теперь он мог позволить себе все что угодно.