Ожидание - [3]

Она еще не забыла, как два года назад в первый раз Нэйтан склонился над ней, целуя ее животик. Так было каждый раз, когда она делала себе уколы.

Но сегодня утром он поцеловал ее по-особенному: «Обещай мне, Ханна, что это был последний раз».

Разумеется, она пообещала, потому что знала, что больше никаких операций не понадобится.

Она задрала рубашку и защипнула складку кожи. Инъекция – это дело одной секунды. Закончив, она встала, поправила одежду и отправилась на работу.

Когда Ханна выходила в «Рио», Лиссы дома не было, так что она в одиночестве выпила чаю в мини-баре и вышла на улицу. Стоял сентябрь, но погода держалась еще теплая, и небольшая площадь рядом с кинотеатром была заполнена людьми. Ханна заметила Лиссу намного раньше, чем та ее. Ее высокая фигура, как маяк, возвышалась над толпой на улице, ведущей к железнодорожной станции. На Лиссе было пальто, которого Ханна никогда раньше не видела, узкое в плечах и расклешенное книзу. Длинные волосы Лиссы, как всегда распущенные, колыхались в такт ее шагам. Она подошла.

– Мне определенно нравится, – сказала Ханна, зажимая грубый льняной отворот пиджака большим и указательным пальцами.

– Это? – проговорила Лисса, глядя сверху вниз и как будто сама удивляясь, что надела его. – Я взяла его за копейки много лет назад. Помнишь благотворительный магазин на Мар-стрит?

– Вино будешь? – спросила Лисса.

– Уже не могу, – поморщила нос Ханна.

– Опять пыталась? – спросила Лисса, касаясь ее руки.

– Этим утром.

– Как ты себя чувствуешь?

– Отлично. Чувствую себя прекрасно.

– Не сомневаюсь ни секунды, – сказала Лисса, решительно сжимая ее руку.

Ханна проследила, как Лисса пробиралась к бару. Она видела, как зарделся обслуживающий ее молодой человек. Новый взрыв смеха, и Лисса возвратилась на улицу, неся красное вино в пластиковом стаканчике.

– По сигарете?

Но Ханна только подержала стаканчик, пока Лисса доставала сигареты.

– Когда же ты от этого откажешься? – спросила Ханна.

– Скоро, – ответила Лисса, закуривая и выпуская дым в сторону.

– Ты говоришь это уже пятнадцать лет.

– Разве? Ну и ладно.

Браслеты Лиссы звякнули, когда она взяла пластиковый стаканчик.

– Кстати, мне ответили, – сказала она.

– А? – протянула Ханна. К своему ужасу, она совершенно забыла, о чем идет речь. У Лиссы было так много прослушиваний.

– Мелочь, но приятно. Хороший режиссер. Ну, та полька!

Теперь Ханна вспомнила.

– Чехов?

– Да. «Дядя Ваня». Роль Елены.

– Ну и как все прошло?

Лисса пожала плечами.

– Хорошо, местами отлично, – заверила она, сделав глоток вина. – Кто знает? Она довольно много работала со мной над речью. По акценту и манерам она действительно производит впечатление польки.

«Давай еще раз. Более реалистично. Все не то! Где твои эмоции, выше тембр, зафиксировали», – попыталась изобразить она.

– Господи! – рассмеялась Ханна, которую всегда удивляло, с какой чушью Лиссе приходилось мириться. – Даже если ты не получишь эту роль, то всегда сможешь поставить моноспектакль «Режиссеры, с которыми я познакомилась и которые меня отвергли».

– Да, было бы смешно, не будь это правдой. Но все равно смешно. Просто… – Лисса нахмурилась и выбросила сигарету в канаву. – Не говори так больше.

– Неплохо, – подытожила Лисса, когда они вышли из кинотеатра на темную улицу. – От Чехова оставили совсем немного, – заметила она, протягивая руку Ханне.

– Катарсис в конце сохранили. Той польке это, наверное, понравилось бы.

– И заметь, никаких приличных ролей для женщин, – сказала Лисса, когда они направились к рынку.

– Неужели?

Сразу эта мысль Ханне в голову не пришла, но теперь она осознала, что это правда.

– Тест Бекдел [5] эта пьеса бы не прошла.

– Тест Бекдел?

– Господи, Ханна, ты еще себя феминисткой считаешь? – с недоумением спросила Лисса, подходя к переходу и останавливаясь. – Ну смотри – в фильме показали двух женщин? У них обеих были имена? Говорили ли они хоть о чем-то, кроме мужчины? Одна американка это придумала. Многие из фильмов и книг при прохождении этого теста терпят неудачу. Я бы даже сказала, что большинство.

Ханна задумалась.

– У них был разговор, – возразила она. – В середине фильма насчет рыбы.

Подруги громко расхохотались, держась за руки и переходя дорогу.

– Кстати, о рыбе… – заметила Лисса. – Не хочешь чего-нибудь съесть? Мы могли бы спуститься и купить лапши.

Ханна достала телефон:

– Мне уже пора. Отчет нужно сдать к завтрашнему дню.

– Тогда через рынок?

– Конечно.

Это был их любимый путь домой. Они прошли через ночной рынок, миновав закрытые ставнями фасады африканских парикмахерских, стопки картонных коробок, валяющихся на земле. Прошли мимо ящиков с переспелыми манго и жужжащими вокруг них мухами. От мясных лавок исходил тяжелый кровавый дух. На полпути вниз по улице был открыт бар, и молодые люди группой стояли снаружи, потягивая яркие коктейли с ретро-зонтиками. В толпе царил шумный дух свободы. Некоторые все еще не сняли темные очки, хотя на улице уже смеркалось. При виде их Лисса дернула Ханну за руку.

– Пойдем, мы же можем выпить по бокалу?

Но Ханна вдруг почувствовала усталость и раздражение от этих молодых людей, смеющихся в будний вечер, просто так, от веселого настроения Лиссы. И откуда у нее эта постоянная способность забывать, что в последнее время Ханна вообще не пьет?