Ожидание - [2]
Они ходили с похмелья на городскую ферму на Хакни-роуд, ели на завтрак какой-то жареный фастфуд среди больших семейных компаний с орущими детьми и клялись никогда больше не ходить туда воскресным утром, пока у них не появятся собственные дети.
Иногда по выходным девушки прогуливались по Риджентс-каналу до парка Виктории, а потом по старому Гринуэю до острова Трех мельниц, наслаждаясь удивительными видами Лондона, которые открывались с канала. Они фотографировали граффити в подземных переходах, останавливались в старых забегаловках для рабочих и съедали огромные завтраки. Иногда ходили в другую сторону, вниз по Брик-лейн, чтобы купить рогалики в круглосуточных пекарнях, и дальше, продираясь через вечное столпотворение туристов, привлеченных рассказом о битве на Кейбл-стрит [2]. Много лет назад там социалисты схватились с «черными рубашками» Освальда Мосли [3], а в 1980-х годах память об этом событии увековечили на стенах домов. Девушки пробовали угря и пюре с ликером в магазинчике в самом конце Кейбл-стрит, где дорога вымощена оригинальными викторианскими плитками. Иногда они проделывали все то же и на обратной дороге, но угря уже не ели.
Девушки интересовались историей Ист-Энда. В книжном магазине в конце улицы они покупали книги по психогеографии. Пытались читать Яна Синклера и, потерпев неудачу на первой главе, переходили на другие, более доступные книги о последовательных волнах иммиграции, оставивших свой след в истории города: гугеноты, евреи, бенгальцы. Девушки осознавали, что сами являются частью одной из волн иммиграции. И, если по-честному, эту волну иммиграции, частью которой были сами, они хотели бы остановить. Их откровенно пугала конкуренция со стороны людей, похожих на них самих.
Девушек волновало многое. Их беспокоило изменение климата, когда они читали об увеличивающейся скорости таяния вечной мерзлоты. Они тревожились за детей, которые жили в многоэтажках прямо за гастрономом, где девушки покупали кофе и табуле. Они размышляли о шансах этих детей устроиться в жизни и о своих собственных возможностях в этом мире. Они тревожились о преступлениях с применением холодного и огнестрельного оружия, а потом читали, что они случаются только в разборках между бандами, и чувствовали облегчение, а после вновь испытывали беспокойство от того, что чувствовали облегчение. Они думали о парне, сидевшем и просившем милостыню у дверей винного магазина. Они рассуждали о подъеме джентрификации [4], который наблюдался в лондонском Сити и в застройках по границам их парка. Иногда они чувствовали, что должны беспокоиться и о чем-то другом, но, поскольку тогда они были просто счастливы, то старались недолго пребывать в этих своих размышлениях.
Их не волновали ни ядерная война, ни процентные ставки, ни рождаемость, ни всеобщее благосостояние, ни стареющие родители, ни студенческие долги, ни поиски мужчин.
Они входили в седьмой год тринадцатилетнего господства нового лейборизма – время протестов и маршей. На улицах Лондона раньше часто проходили марши против законопроекта об уголовном правосудии или против войны в Ираке. Но все это было в прошлом, и уже пару лет люди не выходили на протестные митинги.
Им было по двадцать девять лет, и ни у кого из них не было детей. Для любого другого поколения в истории человечества этот факт был бы из ряда вон выходящим, но в современном мире на него не обращали внимания.
Они знали, что этот парк «Лондонские поля», эта трава, на которой они обычно лежат, всегда были общей землей, местом, где люди пасли своих коров и овец, и этот факт радовал их. Они верили, что это каким-то образом объясняет притягательность маленького пятнистого клочка зелени, который они любят. Они чувствовали, что владеют этой землей, потому что она принадлежит всем.
Они хотели бы остановить время прямо здесь и сейчас – в этом парке, пока все так великолепно при свете дня. Они хотели бы, чтобы цены на жилье оставались доступными и в дальнейшем, хотели бы курить сигареты и пить вино, как будто они все еще молоды, и все остальное не имело бы никакого значения. Они хотели бы остаться здесь, в красоте этого теплого майского дня. Они хотели бы и дальше жить в лучшем доме, гулять в лучшем парке, в лучшей части лучшего города на планете. Большая часть их жизни была впереди. Они совершали незначительные ошибки. И хотя они были не так уж и молоды, старыми они себя не чувствовали. У них еще было время оглянуться назад и время взглянуть вперед. Жизнь по-прежнему была открыта для них и полна возможностей. Еще оставались распахнутыми двери, ведущие к неизведанным путям.
У них еще было время стать теми, кем они станут.
2010 год
Ханна
Ханна сидела на краю кровати, изучая одинаковые ампулы. Она провела ногтем по тонкой обертке, достала одну и теперь держала ее на ладони. Крохотный стеклянный пузырек почти ничего не весил. Потом быстрый взмах иглы, точное движение кончика пальца – все, что нужно, чтобы выпустить пузырьки воздуха. Она знала, что делает, поскольку делала это раньше. Стоп, все, достаточно. Возможно, ей следует на будущее поставить на шприце метку.
…22 декабря проспект Руставели перекрыла бронетехника. Заправочный пункт устроили у Оперного театра, что подчёркивало драматизм ситуации и напоминало о том, что Грузия поющая страна. Бронемашины выглядели бутафорией к какой-нибудь современной постановке Верди. Казалось, люк переднего танка вот-вот откинется, оттуда вылезет Дон Карлос и запоёт. Танки пыхтели, разбивали асфальт, медленно продвигаясь, брали в кольцо Дом правительства. Над кафе «Воды Лагидзе» билось полотнище с красным крестом…
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Быль это или не быль – кто знает? Может быть, мы все являемся свидетелями великих битв и сражений, но этого не помним или не хотим помнить. Кто знает?
Для Натали Харпер настали тяжелые времена. Ее привычная жизнь рухнула, и ей ничего не остается, как расстаться с прошлым и шагнуть в будущее, которое, казалось бы, не обещает ничего хорошего. Уютный, но абсолютно убыточный книжный магазин «Бюро находок», унаследованный ею от матери, приносит сплошные убытки. К тому же ее дедушка Эндрю страдает деменцией, и, постепенно теряя связь с реальным миром, он все сильнее погружается в воспоминания. Единственное, что у них осталось – «Бюро находок», книжный магазин, который всегда дарил радость не только своим владельцам, но и каждому, кто переступал его порог.
Во времена Великой депрессии в штате Кентукки была организована конная библиотечная служба. Целью проекта являлось создание новых рабочих мест и повышение грамотности населения. Всадниц, доставляющих книги в самые труднодоступные уголки этого дикого края, называли книжными дамами. Мэри Кюсси Картер одна из таких книжных дам. В любую погоду она бесстрашно преодолевает милю за милей, стремясь передать книги своим читателям. Но путь Мэри намного сложнее, чем у ее «коллег», он пролегает не только через непроходимые леса, но и через дебри человеческих предрассудков… Слишком уж сильно она отличается от других.
Воспоминания накатывают волнами, и у нее уже не хватает сил сопротивляться прошлому, которое не позволяет жить настоящим. В тот день, когда погибла ее сестра Джози, Кит тоже будто покинула этот мир. Навязчивые призраки памяти, от которых она не способна убежать, преследуют ее до сих пор. Но несколько кадров теленовостей переворачивают всё… В женщине, случайно попавшей в объектив камеры, Кит узнает свою погибшую сестру. Теперь она уверена: Джози жива. Эта мысль пугает, но неожиданно дарит давно утраченную надежду. В поисках ответов Кит отправляется в Новую Зеландию.
Тара Ричардс переживает не лучшие времена. Кажется, что надеяться на счастье глупо. И она уже не верит в будущее, а собственное прошлое для нее по-прежнему остается неразрешимой загадкой.3 Но однажды Тара получает письмо от лондонского адвоката, которое обещает наконец пролить свет на события ее жизни. Кто-то оставил ей ключ от депозитной ячейки, внутри которой она находит нечто, что заставляет ее сорваться с места и решиться на самый отчаянный шаг в жизни… Женщина отправляется в путешествие по Испании, куда когда-то отправилась и ее мать, пропавшая сорок лет назад.