Ожерелье вечности - [47]

— Скажи мне хоть, куда ты пошла, на ночь глядя? — Волк был вне себя от беспокойства, ему показалось, что вернулась опять Пилайя.

— Помоги мне найти Николая, мне необходимо сообщить ему что-то очень важное, которое не терпит отлагательства. От этого много зависит, Волк, и если ты мне не поможешь, потом об этом сильно пожалеешь, я тебе обещаю. Веди.

И тому ничего больше не оставалось, как подчиниться. Николая они нашли у костра, задумчиво и печально глядящим в огонь. Оглянувшись на оклик, он посмотрел на Машу, как на привидение и сказал:

— Не мучай меня, Маняша. Уходи.

— Нет. Ты меня выслушаешь, прежде, чем я уйду.

Николай даже подскочил от неожиданности:

— Это ты, Маша?

— Можно и Маняша. Так меня называл отец. Я должна тебе рассказать, пока не поздно. Слушай.

— Подожди. Закрой глаза. Открой.

Маша с удивлением, граничащим с ужасом, увидела взявшийся ниоткуда, в одно мгновение появившийся домик, тот домик, Николая, где они первый раз встретились.

— Все вопросы потом, — увидев её реакцию, сказал Николай, — а сейчас прошу в наш домик. Там и продолжим разговор.

Y

Солнце успело высветлить только небольшой край неба на востоке, когда Маша и Николай с Платоном на плече, появившемся только под утро, покинули домик. Маша всю ночь не спала и решила крепиться до последнего — не спать, чтобы не потерять ощущение счастья, заполонившее душу. После ночного разговора, взаимных признаний и жарких объятий Маша почувствовала себя совсем другим человеком. Как будто крылья выросли за спиной, в голове роились планы на будущее, будущее с Николаем, вытеснив, кажется, навсегда голос Пилайи. В таком возбуждённо- мечтательном состоянии она увидела Ивана, который не упустил случая съязвить, задетый за живое её счастливым видом:

— Ты — то, говорят, опять отличилась? Видишь, как хорошо, что ты теперь понимаешь язык захватчиков, как удобно? И, главное, вовремя так.

Хочу тебя предостеречь

От слов ненужных в пору встреч,

Не обвиняй и не злословь,

Недолго так убить любовь!

Ведь, как ты скажешь, обернётся

И зло твоё к тебе вернётся,

Тогда ты вспомнишь обвиненья

И не поможет сожаленье!

Услышав такие его речи, Николай, который, казалось бы, был весь в разговоре с другими по поводу попытки поднятия в воздух хотя бы одного звездолёта, резко повернулся в их сторону и сказал:

— Так ты что, Иван, следующий кандидат на проецирование? Приятно, когда человек добровольно хочет принести в жертву своё психическое здоровье, ради идеи, так сказать? Нам нужны такие стойкие и верные люди, как вы с Машей. Я буду иметь тебя в виду, когда мы отправимся к вождю пришельцев — Одиночнейшему. Вот только поднимем этот звездолёт и отправимся, да, Иван?

Иван побледнел и, заикаясь, ответил:

— Да я что? Я, конечно, если что… В крайнем случае… Что ж делать…

— Ну, вот и славненько. А сейчас помоги другим в установке электронной пушки на звездолёт. Свободен!

Иван, опустив голову, исподлобья сверкнул глазами и не спеша поднялся в звездолёт.

— Зря ты так с ним, Николай. Он же ничего дурного не хотел сказать, так, обычный трёп.

— Нет, я так не думаю. Но не будем спорить. Смотри, кто это к нам появился! — Николай указал рукой в сторону леса. Оттуда шёл к ним в сопровождении Волка приятного вида старичок с большой окладистой бородой и распятием на груди. На плече его ехал Платон, издалека уже что-то говоря. Только, когда они подошли ближе, стало слышно, о чём он вещает:

— Так я и знал, что нельзя вас оставить ни на минуту. Прямо детский сад какой-то! Маша, ты уже простила этого большого ребёнка, что опять в момент опасности ты была одна? Правильно! Николай увлекающийся человек, а эта электронная пушка требует столько сил и энергии, сама понимаешь. Просто иногда у Николаши нужно отбирать игрушку из рук, чтобы он начал смотреть по сторонам.

— Что ты говоришь? — Николай не скрывал улыбки при виде своего старого друга — ворчуна, — Я смотрю, ты привёл нам священника, как я просил?

— Нет, люди добрые, посмотрите на него — он просил. Да что бы ты без меня делал? Да тебе ж разве хоть одна дельная мысль пришла в голову, с тех пор, как ты встретил Машу? Глупеешь прямо на глазах! Вы, Маша, не подумайте, это временно, весь мозговой ресурс уходит на переживания, ничего, дорогая моя, вот Сан Саныч поработает с тобой и…

Николай перебил его:

— Доброе утро, Сан Саныч! Он вас ещё не заговорил? Иногда я даже жалею, что он не просто разумно немой.

И, увидев открытый от возмущения клюв Платона, продолжил:

— Всё- всё! Словесная пикировка закончилась! Приступим к делу. Пока мы будем налаживать работу звездолёта, ты вместе с Машей проводишь Сан Саныча к нам в домик, устроишь их отдохнуть, а когда я приду, начнём сеанс. Да кстати, покорми всех, включая и Волка!

Маша, в предвкушении чего-то необычного, невольно задумалась, что за сеанс такой, но сразу спросить не решилась, так как подозревала, что касается он напрямую её. После такого позднего завтрака глаза её стали слипаться, и она будто провалилась в сон. Снилось же что-то непонятное — Сан Саныч с большим распятием в руках навис над ней, и в чём-то очень страстно убеждал громким голосом. Самое интересное было в том, что она отчётливо слышала свой собственный голос, но никак не могла понять, о чём говорит. Маша начала, не приходя в себя, вяло отмахиваться и отталкивать Сан Саныча, но ей что-то мешало поднять руки. Тут рядом с ним появился Николай, такой расстроенный и печальный, что Маша невольно захотела проснуться, чтобы утешить его. В голове что-то как будто щёлкнуло и ей, наконец, стала понятна речь священника, который заклинал именем Иисуса выйти из её тела Пилайю. Всё тело её болело, как будто после тяжёлой физической нагрузки, по подбородку из распухших губ текло что-то солёное, вообще всё лицо было залито слезами. Осмотревшись, она поняла, почему не чувствует ног и рук, они были просто привязаны к кровати и потеряли чувствительность.