Ожерелье любви - [2]

Но даже при всем этом Кассия знала, какое унижение он испытывает каждый раз при мысли о том, что все приятели гораздо его богаче. Еще большую боль ему причиняло сознание того, что он широко пользуется их гостеприимством, не имея возможности отплатить им тем же. В прошлом некоторые ближайшие друзья приезжали к ним погостить, но Перри не мог предоставить им ни прекрасных женщин, ни верховых коней для развлечения, и постепенно Кассии пришлось проводить неделю за неделей, месяц за месяцем одной в величественном, но оскудевшем черно-белом доме, фамильном владении Фоконов на протяжении многих поколений. Они жили здесь с той поры, как семья переехала из Корнуолла, где жили первые Фоконы, в графство Суррей, поближе к Лондону. Здесь было множество развлечений, и жить здесь было куда приятнее, чем «прозябать», как выражался отец Кассии, на краю света.

Так или иначе, Кассия всегда чувствовала, что, несмотря на корнуолльское имя, ее родина и корни именно здесь. В этот момент, с тревогой ожидая объяснений брата, она выглядела поистине прелестной. Платье, сшитое ей самой, выцвело от бесчисленных стирок и за эти годы стало слишком тесным в груди. Упругие холмики туго натягивали тонкую материю. Зато волосы сверкали золотом, в котором проглядывали красноватые отблески, особенно когда солнечные лучи, проникающие в окно библиотеки, падали на шелковистые пряди. В огромных изумрудно-зеленых глазах тоже, казалось, искрился свет, но на этот раз в них проскальзывало настороженное выражение — неизвестно, что скажет брат.

Он не спеша выпил полстакана сидра, прежде чем начать:

— Ну радуйся, сестра! Кажется, удалось продать ожерелье.

Охнув от неожиданности, Кассия воскликнула:

— Ты уверен? Думаешь, удастся получить те деньги, что ты за него просил?

— Я почти уверен, что стоит маркизу увидеть ожерелье, и он заплатит за него любую сумму!

— Маркиз?

Перри сделал еще глоток и кивнул:

— Маркиз де Байе.

— Француз? — пробормотала Кассия.

— Нормандец, — поправил брат.

— Но как ты познакомился с ним да еще успел рассказать об ожерелье?

— Впервые я встретил маркиза год назад, когда тот покупал лошадей на аукционе «Таттер-соллз»[2], — пояснил Перри, — а потом время от времени видел на конноспортивных соревнованиях, поскольку он часто приезжает в Англию. И тут два дня назад один из моих друзей, Гарри Персивал, — помнишь Гарри?

— Да, конечно, — ответила Кассия.

— Так вот, Гарри привел его в Уайт-клуб, и не успел маркиз войти, как кто-то за моей спиной сказал: «Сегодня я видел де Байе на Бонд-стрит. Он покупал бриллианты для прелестного создания, которое и без того уже было увешано драгоценностями с ног до головы». — Перри немного помолчал. — И тут меня осенило. А вдруг он именно тот, кого мы ищем!

Кассия взволнованно сжала руки:

— О, Перри, надеюсь, ты прав! Мы так отчаянно нуждаемся в деньгах, ты сам это все время повторяешь, но ведь просто глупо принимать ту смехотворно малую сумму, которую предлагают ювелиры.

— Если маркиз согласится, — заметил Перри, — значит, ожидание того стоило, хотя иногда, сознаюсь, нам нелегко приходилось.

Он подчеркнуто хмуро осмотрел комнату, будто хотел лишний раз убедиться в убогости ее обстановки, и вновь обернулся к сестре.

— Именно тебе пришлось всего хуже, — откровенно сказал он, — и клянусь, Кассия, я все сделаю, чтобы ты забыла о плохих временах. Поедешь в Лондон, накупишь красивых платьев, и мы уговорим кого-нибудь из родственников представить нас королю.

— Звучит великолепно, — признала Кассия, — хотя я, наверное, предпочла бы иметь не платье для танцев, а лошадь для верховой езды.

— У тебя будет и то и другое, — поклялся Перри. — Но теперь, когда маркиз прибудет через два дня, тебе придется исчезнуть.

Кассия в изумлении уставилась на брата:

— То есть как… исчезнуть?

— Я не шучу, — строго объявил Перри.

— Н-не понимаю, — растерянно пробормотала девушка.

— Короче говоря, месье маркиз не только очень богатый человек, владелец огромного поместья и земель в Нормандии — насколько мне известно, его замок великолепен, как, впрочем, и дом в Париже, — но успел приобрести весьма скандальную славу.

— Какую именно? — полюбопытствовала Кассия. С минуту поколебавшись, Перри все же неохотно ответил:

— Славу настоящего повесы и распутника. Он разбил больше сердец, чем Казанова, и считается в обществе вторым Дон Жуаном. Ни одна женщина не может чувствовать себя с ним в безопасности.

— Так вот почему ты не позволяешь мне его увидеть?

— Совершенно верно, — подтвердил Перри. — Ты слишком молода, слишком невинна и слишком хороша собой!

— Какой вздор! — рассмеялась Кассия. — Если маркиз, по твоим словам, преследовал самых прекрасных женщин во Франции, он на меня и не посмотрит.

— Тут ты, пожалуй, права, — вздохнул Перри, — и все-таки он очень опасен.

— Кто предупрежден, тот вооружен, — процитировала Кассия.

— Дело даже не в том, что он может обратить на тебя внимание. Гарри рассказал мне, что маркиз обладает какой-то странной неодолимой притягательностью, заставляющей женщин буквально бросаться к его ногам. Если верить Гарри, маркизу стоит поднять на них глаза, и любая теряет голову.