Ожерелье голубки. Райский сад ассасинов - [30]

- Бенедикт выяснил, что Великий магистр Ордена тамплиеров в Иерусалиме причастен к папскому заговору против императора.

- Черт побери! – сорвалось с уст Адмирала. – Вы знали об этом?

- Нет, но как Магистр я обязан бы знать об этом.

- Вероятно, опять одно из тайных поручений Григория! И все же, если это так, то генерал Ордена обязан был вас проинформировать. Кто мы, в конце концов? Мы что – ассасины Старца Рима? Дерзость иерусалимских тамплиеров…

- Придержите язык, – перебил его Магистр. – Fratis mores noveris, non oderis. «Ты вправе рассматривать поступки своих братьев по Ордену, но не вправе ненавидеть их». Мне не требуются ваши рассуждения о вчерашних событиях. Мне нужен ваш совет для того, чтобы сделать следующий шаг.

Брат Ив спросил:

- Какую роль играем мы, тамплиеры, в этом плане убийства?

-Через Великого магистра тамплиеров в Иерусалиме папа Григорий велел сообщить неверующим, что император в определенный час будет совершать паломничество к месту крещения Господа нашего в Иордане, и что не представится лучшего случая убить императора.

- Как узнал император о покушении на него?

- Султан аль-Камиль переслал это письмо Фридриху с пометкой. – Магистр нашел соответствующее место в донесении Бенедикта: – «С отвращением к гнусному предательству рыцарей Вашего халифа в

Риме, передаю Вам этот ужасный пергамент. На нем печать Великого магистра тамплиеров. Прочитав его, Вы поймете, что Вам следует опасаться скорее не врагов, а своих собственных людей»…

- О, Боже! – застонал Адмирал.

- Aque adimit merito tempus in omne fidem. – «Навеки и по праву позорный поступок лишает доверия», – процитировал брат Ив из «Метаморфоз» Овидия.

- Как отнесся к этому император Фридрих?

- Говорят, он сказал: «Я никогда не забуду этого тамплиерам».

- Случай подвернулся не раньше, чем через три года, – добавил Адмирал. – Вы верите, что смерть Гемини была актом мести императора? Почему спустя так много времени? Почему именно Гемини, маленький ничтожный камушек в мозаике огромного здания нашего ордена? И почему, черт возьми, должен был умереть герцог Кельгеймский?

- Одни вопросы, на которые необходимо дать ответы, – сказал магистр. – Nihil tarn difficile est, quin querendo investigari possit. «Нет ничего настолько трудного, что не поддавалось бы исследованию». Не возникает сомнений: император Фридрих вовлечен в это столь важное для нас дело. Отправим брата Бенедикта в Сицилию ко двору императора – конечно, не как тамплиера, а как племянника Хагена фон Ха-льберштедта, снабженного его письменными рекомендациями.

Брат Ив возразил:

- Император Фридрих приглашен в этом месяце на собрание знати в Равенне, чтобы достичь согласия с мятежными миланцами. Званы также герцоги из Австрии и все бароны и курфюрсты немецких княжеств. Здесь, в покоях и постоялых дворах, будет существенно легче выйти на нужных людей, чем это представилось бы возможным при дворе с его строгими церемониями. Адмирал согласился.

Было решено отправить брата Бенедикта в Равенну.

Накануне Успения Девы Марии император Фридрих торжественно вступил в Равенну. Брат Бенедикт стоял перед большими городскими воротами, где собрались горожане, чтобы встретить своего господина и оказать ему надлежащие почести. Многие ждали уже с раннего утра. И не пожалели об этом. Император прибыл с роскошной свитой: золотые коляски, рыцари в доспехах, оруженосцы всех цветов кожи. Знамена бились по ветру, гремели фанфары и верещали флейты. Барабаны грохотали так, что пугались лошади. Но больше всего Бенедикта поразили экзотические звери, которые следовали за королевским паланкином, – существа, которых он никогда прежде не видел: слоны, львы, леопарды, пантеры, жирафы – высоченные существа, превосходящие ростом любые ворота; а также верблюды, морские котики и даже обезьяна размером с человека, которая ехала верхом на странном муле в черно-белую полоску.

Императору подали на черной бархатной подушке ключи от городских ворот, которые он с благодарностью принял и тотчас вернул со словами: «Сохраните их. Мне не известны другие более достойные правители, чем вы». Местные клирики благословили императора. Святая вода была разбрызгана, сожжен мирт. Молитвы и хоровое пение поднимались вверх к затянутому облаками ноябрьскому небу.

Самые прекрасные дочери патрициев выстроились в ряд на улице. С розовыми от волнения щеками, высокими прическами, украшенными цветами, облаченные в полупрозрачные платья, почти не скрывавшие юных тел, – они были истинной усладой для глаз.

Городская стража сопровождала процессию до самой Соборной площади. Здесь были вручены и приняты дары.

Были также выслушаны и произнесены в ответ хвалебные речи. Почти четыре часа длилась церемония встречи. Потом почетных гостей разместили по городским квартирам. Для свиты из четырехсот военных, слуг, поваров и конюхов разбили палаточный лагерь за городскими стенами, возле холма висельников.

Тамплиерам принадлежал каменный склад возле зернового рынка, верхний этаж которого служил квартирами для путешествующих братьев Ордена. Бенедикт потребовал, чтобы все до единой комнаты были отданы в распоряжение благороднейших участников придворного собрания. Услугу эту приняли с радостью, потому что количество мест для ночлега было крайне ограничено. Таким способом Бенедикт надеялся установить контакт с императорским окружением.