Озеро скорби - [17]

— Доктор Гейвин? Я детектив Лайам Уард, а это детектив Морин Бреннан. Вы связаны с раскопками?

— Не совсем. На самом деле я здесь, чтобы помочь с извлечением болотного тела, найденного позавчера. Я просто рано прибыла. — Нора заметила над воротником рубашки пластырь и темную каплю крови на нем. — Из Национального музея едет целый микроавтобус народу. Они вот-вот прибудут.

— С ними можно связаться, попросить отложить поездку?

— Можно, конечно, им позвонить, но они уже выехали, а откладывать, боюсь, в данном случае неблагоразумно. Тело, которое они едут доставать, в очень хрупком состоянии, и его нужно как можно быстрее доставить в лабораторию.

Уард повернулся к Бреннан.

— Похоже, нам понадобятся патрульные для контроля всей этой толпы. — Он жестом предложил Норе проводить его к срезу. — Что вы можете мне рассказать? Кто нашел это тело?

— Одна из девушек-археологов, работающих здесь на участке. Они называли ее Рейчел, но простите, я не знаю ее фамилию. Я только недавно сюда прибыла.

Уард просмотрел список, протянутый ему одним из офицеров в форме.

— Бриско, здесь говорится. Рейчел Бриско.

Она дошли до края среза. Полицейского, казалось, совершенно не тревожил вид торчавшей из торфа жилистой коричневой руки.

— Мы с Урсулой Даунз рассматривали место первой находки, когда нас позвали, — сказала она. — Наверное, сначала мы обе решили, что это снова древние останки, пока не увидели часы.

Уард приподнял брови.

— Наручные часы?

— Да… я могу показать вам, если только спуститься в канаву.

Уард кивнул. Нора выкопала опору для ноги в склоне канавы и ступила на доску, лежавшую на грязной поверхности. Ей пришлось держаться за край среза и ступать очень осторожно, чтобы планка не перевернулась. Если бы она упала, то через секунду провалилась бы по колено.

Сквозь увеличительное стекло она осмотрела изогнутую руку мертвеца, длинные пальцы с хорошо очерченными овальными ногтями и заметила забившийся волокнистый торф под слегка зазубренными ногтями, которые, похоже, обкусали, а не обрезали. Неясная плоть на тыльной стороне руки сморщилась и слегка разложилась, поскольку была ближе к поверхности болота, но ладонь выглядела удивительно нетронутой, а подушечки пальцев сморщились, словно он слишком долго лежал в ванне. Рукой в перчатке Нора соскребла сырой торф вокруг часов, широкий браслет которых когда-то был застегнут на плотном запястье, теперь превратившемся в рассыпающуюся плоть и открытую кость.

Уард присел на насыпи над срезом, чтобы рассмотреть все получше.

— Что еще вы мне можете рассказать?

Нора всмотрелась через линзу на искаженное лицо. Человек был чисто выбрит; глаза были закрыты, но не запали в глазницах. Вокруг век были рыжеватые ресницы. Определить его возраст было невозможно; при погружении в вяжущую болотную воду обычно даже молодая кожа начинает выглядеть сморщенной и иссохшей, так что кожа этого человека уже начинала принимать дубленый вид. Хотя он, скорее всего, лежал здесь не дольше нескольких десятилетий, его тело не так хорошо сохранилось, как более старые трупы. В этом не было ничего странного; сохранность тела в болоте зависит от многого: от случайных уровней воды и химикатов, смешанных капризной природой. Иногда кислотная болотная вода сохраняла кожу и внутренние органы, но оказывала совершенно противоположный эффект на кости; Нора как-то читала о болотном человеке в Дании, скелет которого полностью разложился, остался лишь сплющенный мешок в форме человеческого тела из дубленой кожи. Что ей сказать Уарду? Ноздри и открытый рот были наполнены торфом. Наверное, это было лишь впечатление, но ей показалось, что он застыл в позе смерти, как раз в тот момент, когда неистовая жизненная энергия иссякла: деление клеток прекратилось, кровоток замедлился и, наконец, остановился, постоянная буря электрических импульсов в мозгу неожиданно прекратилась.

Уард на жутковатое зрелище никак не отреагировал, но молодой офицер Гарды, что шел рядом с ним, только глянув на тело, резко отвернулся, и его неистово вырвало прямо на собственные начищенные форменные черные туфли. Нора увидела, как детектив тронул молодого человека за плечо. Это заставило ее подумать, что Уард, возможно, испытал подобную реакцию на первый труп, с которым столкнулся по долгу службы. Ни слова не говоря, Уард подал знак другому патрульному подойти и приглядеть за коллегой, которому было нехорошо. Нора также невольно почувствовала сострадание к посеревшему офицеру. На нее никогда не действовал вид смерти; острую реакцию у нее вызывало физическое оскорбление живых существ. Стыдно признаться, но она еле прошла хирургическую практику в медицинской школе.

— А вот и доктор Фрайел, — сказал Уард, проходя под сине-белым полицейским барьером. Подняв глаза, Нора увидела, что на дороге остановился серебристый «мерседес». Она слышала от государственного патологоанатома Мэлэки Драммонда о его новой коллеге, но еще не имела возможности встретиться с Кэтрин Фрайел, хотя их офис был совсем недалеко от Тринити. Стройная сереброволосая женщина, которая вышла из машины, выглядела бодрой и энергичной. При взгляде на нее никто бы не сказал, что доктор Фрайел несколько раз в неделю ездит по всей стране вслед за смертельной жестокостью. Печальная примета времени — Мэлэки больше не мог в одиночку управиться со всеми делами.