Озерные арабы - [20]

— А везде ли глубина такая, что буйволы достают ногами до дна? — спросил я.

— Не везде. Но когда они жуют тростник, они должны иметь возможность упираться ногами в дно. Да они любят находиться в воде, ты ведь только что сам убедился в этом. Иногда, когда паводок бывает очень высокий, им приходится стоять на площадке перед домом. Тогда их осаждают мухи и их общее состояние ухудшается. К тому же, если они не пасутся сами, хозяевам бывает трудно обеспечить их кормом. И без того мадан проводит весь день, срезая и собирая тростник буйволам на ночь. В этом вся жизнь мадана — срезать тростник на корм буйволам.

В Бу Мугайфате было восемнадцать домов, тесно сгрудившихся под натиском тростниковых зарослей. Мы причалили у одного из самых больших домов, выбрались на скользкий черный берег и протиснулись через узкий проход в дом. Внутри находилось несколько человек, и все, мешая друг другу, расстилали коврики и раскладывали подушки.

— Добро пожаловать, Саддам! Добро пожаловать, сахеб! — сказал наш хозяин Сахайн, чье имя означало «маленькое блюдо».

Все столпились вокруг нас, чтобы пожать нам руки. Как и все маданы, они носили либо белые, либо темные рубахи. Только у детей была одежда более ярких цветов. Внутри дом выглядел так же, как и тот, что я видел накануне, но с одним важным отличием, значение которого объяснил мне Саддам. Вход в дом был на северной стороне — стало быть, это была раба, объединяющая под одной крышей жилище хозяина и гостевой дом. Среди маданов, как и среди других племен, путник может остановиться в любом доме, чтобы поесть и переночевать, и никто никогда ему не откажет. Когда в деревне есть мадьяф, гостю подобает остановиться в нем, если у него нет друзей в этой деревне. Если мадьяфа нет, приезжему следует идти в рабу. Любой житель деревни может превратить свой дом в рабу или построить мадьяф, но для этого надо обладать определенным положением. Позже мне рассказали, что один молодой человек, заработав в Басре некоторую сумму денег, вернулся в свою деревню на озерах и построил себе мадьяф. Жители деревни усмотрели в этом явную самонадеянность, и когда в течение года умерли сначала его сын, а потом жена, они ничуть не удивились.

— У его отца никогда не было ни мадьяфа, ни даже рабы, — говорили они. — Если уж он решил построить мадьяф, надо было пойти к сейиду и получить его благословение. Без этого ничего не выйдет.

Я сказал несколько слов о замечательном гостеприимстве арабов. Сахайн рассказал, что несколько лет назад трое маданов из Кубура, близлежащей деревни, отправились в Басру. Они были молоды, и никто из них до этого не выезжал за пределы озерного края. Они шли по главной улице Басры, ошеломленные и изрядно напуганные: в этом городе у них не было ни одного знакомого. Им хотелось есть, и они искали мадьяф. Вдруг какой-то веселый толстяк вышел из дома, мимо которого они проходили, и обратился к ним:

— Добро пожаловать! Тысячу раз добро пожаловать! Идите сюда.

Он провел их в большую комнату, где множество людей, сидя на стульях за столиками, ели разные яства.

— Чувствуйте себя как дома. Что вам подать? Суп, овощи, рыбу, мясо, сласти? Шербет будете пить? Вы только скажите, и я принесу все, что закажете. Добро пожаловать, добро пожаловать!

Трем парням такое поведение показалось странным. Где это видано, чтобы хозяин спрашивал гостей, чего они хотят поесть? Однако он вел себя очень по-дружески, и они решили, что именно так ведут себя цивилизованные люди.

— Мы будем есть всё, — сказали они.

— Хорошо, хорошо. Суп, рыбу, овощи, курицу, ладно? И, конечно, сласти и шербет. Подождите минуточку.

Один из маданов повернулся к другому:

— А ведь эти горожане — хорошие люди. Разве встретишь такое гостеприимство на озерах? Почему наши родители говорили нам, будто горожане — плохие люди?

Хозяин вернулся, принеся множество мисок с едой, которыми он уставил весь стол. Он принес им и воду, чтобы вымыть руки, но они не позволили, чтобы он сам поливал им. Потом он сказал:

— Ну, теперь кушайте, будьте как дома.

Им никогда еще не перепадала такая обильная трапеза. Они ели и ели.

— Позвольте мне добавить вам еще супа. Съешьте еще курочку!

— Спасибо, спасибо.

— Что за человек! — восклицали они, когда он приносил им еду. Наконец парни убедили его, что они вполне удовлетворены. Они умылись, и хозяин принес им кофе и чай. После этого они поднялись и направились к выходу со словами: «Аллах да вознаградит тебя».

— Эй, постойте! А где же деньги? Ведь вы должны мне два динара!

— Что это ты говоришь? Мы должны тебе деньги? Это же твой мадьяф. Мы шли мимо, и ты уговорил нас войти.

— Отдайте мне мои деньги! Воры! Вы дождетесь — я вызову полицию.

В конце концов их заставили заплатить полтора динара. У них не осталось денег на автобус, и им пришлось возвращаться в Эль-Курну пешком.

— Мы маданы, — сказал один из тех, кто слушал Сахайна. — Что мы можем знать о городе?

Сахайн ответил:

— Я был в Басре. Везде люди и машины. Тысячи машин, одна к другой впритык.

— Это правда, что там нет мадьяфов? Как же там может жить путник?

— Он должен платить за все, как в кофейне в Маджаре.