Озборн - [37]
— Угу, а Норман бы и не стал покупать Совет, — вновь заговорил мой внутренний Мэтт. — Он бы всех Директоров просто убрал, если бы ты не был в опасности. Как и Конга, впрочем.
— А кто сказал, что Конга еще не убрали? — задал неожиданный вопрос здравый смысл, по-прежнему голосом Нормана Озборна.
Вопрос повис в центре моего черепа, и понадобилось определенное усилие воли, чтобы задвинуть его на краешек сознания, с твердым намерением обдумать позже.
— Вот тут я с тобой согласен, — с некоторым трудом, мне все-таки удалось вновь сосредоточиться на разговоре. — Однако, мы знаем, у кого такие средства есть.
— Да? — Айрис, как всегда, очаровательно выгнула бровь.
— Угу, — я улыбнулся. — У Виктора фон Дума.
Имя повисло в воздухе, мгновенно сделав его вязким, словно смола.
— С чего вообще такие выводы? — после весьма продолжительной паузы, спросил, наконец, Норман.
— А тебе не показалась, что вся эта история… ну… как бы… не все концы в ней сходятся друг с другом?
— В каком смысле?
— Университет Латверии — закрытое учебное заведение, предназначенное только для Латверийцев, — начал я загибать пальцы. — Да, довольно известное, но только в определенных кругах. Как ты вообще, будучи главой одной из крупнейших корпораций, умудрился услышать о нем?
— Ну, — надо же, мне удалось смутить Нормана Озборна своим взглядом! Расту! — Вообще-то я не помню… кто-то в разговоре упомянул…
— Удачно, правда? — улыбнулся я. — Кто-то (я почти уверен, что это был Менкен) упоминает в разговоре некое учебное заведение, в котором ребенок будет в полной безопасности. И, совершенно случайно, вскоре у тебя появляется необходимость в таком месте.
— Вообще-то, я, помимо того, что руководил компанией, еще и ученый, — поджал губы отец. — И мне интересные новые центры развития науки. Университет превратился в таковой, когда Виктор стал тащить туда всех, до кого мог дотянуться.
— И про этот «центр развития науки» тебе тоже было интересно?
— Конечно! Я прочел о нем все, что смог найти!
— До, или после того, как решил отправить меня туда? — честно говоря, если папа с самого начала знал, куда меня отправляет, я ему этого ни за что не прощу. Очень надеюсь, что ему тогда попалась ложная информация.
Норман, тем временем, задумался о моем вопросе, очевидно, пытаясь припомнить.
— Я понимаю, к чему ты клонишь, Гарри, — продолжала задумчиво стучать себя по губам Айрис. — Хочешь доказать, что Менкен мог подтолкнуть мистера Озборна к решению, об отправке тебя к Латверию? Хорошо, я согласна, что это возможно. Но все еще не понимаю, причем тут Дум?
— В отличие от отца, Менкен — не ученый, — я усмехнулся краешком губ, понимая, что теперь они и вправду готовы воспринимать всерьез идею о виновности нового Ген. Директора ОзКорп. — Узнать о Латверийском Университете просто потому что «ему интересны новые центры развития науки» он не мог. Значит, ему кто-то об этом сказал.
— И ты думаешь, что этот «кто-то» — фон Дум? — удивился Норман. — Да ну, бросьте, вы же не серьезно…
— Ладно, идем дальше, — я загнул второй палец. — вся эта история со щитом… она бредова.
— В смысле?
— Если щит был так нужен Думу, тогда зачем он ждал до последнего? Мог бы напоминать о нем каждые пару дней, дабы не расслаблялись, и получить свой девайс вовремя.
— Вообще-то, он, может, и напоминал, — осторожно вставила слово Айрис. — У нас нет доступа к официальным (или не официальным) запросам по проектам ОзКорп. Может быть, он использовал тебя, как последний резерв, когда через официальных лиц, получить щит уже отчаялся?
— Возможно, — честно говоря, об этой возможности я просто не подумал. — Однако, если глянуть на количество компаний, работающих на «Дум Инкорпорейтед», то складывается впечатление, что ОзКорп, для производства какого-то там щита, ему не очень-то и нужны.
— В смысле?
— Ну представьте себе ситуацию, — я поднял палец вверх, собираясь изобразить небольшую пантомиму. — Итак, некто Виктор фон Дум заказывает у некоего Нормана Озборна некий высокотехнологичный девайс. Срок работ, скажем, шесть лет. И, если следовать твоей теории, Айрис, то годика через три становиться понятно, что прежние договора как-то не особо соблюдаются. Что бы сделали вы, на месте «некоего Виктора фон Дума»?
— Попытался бы как-то повлиять на подрядчика? — предположил Норман.
— Попыталась бы запустить проект у себя? — внесла предложение Айрис.
Я кивнул обоим:
— Тем более, если у вас есть возможность сделать и то и другое. С одной стороны: в вашем полном распоряжении сын подрядчика, и возможность шантажировать его целых три последующих года. И вообще, в таком случае, зачем ограничиваться щитом? Мог бы и все остальное через Нормана Озборна заказать… С другой стороны: вы управляете одной из крупнейших компаний в мире, и вполне способны запустить еще один проект, «просто на всякий случай», — я сделал драматическую паузу. — А теперь, внимание, вопрос: почему «некто Виктор фон Дум» не сделал ни того, ни другого? Вместо этого он ждал до последнего, словно до конца верил в честность ОзКорп (своего заклятого конкурента)?
— Навскидку, могу предположить, что Дум знал о том, что разработка щита идет по плану, — кстати, заметно, что Айрис участвует в разговоре гораздо охотнее, чем Норман. К чему бы это? — Зная это, Виктор не захотел тратить дополнительные средства на разработку собственного щита… да и шантажировать подрядчика, в этом случае, причин не было.
Fallout — Истории Севера (Земля Свободы) — это любительское произведение по вселенной Fallout, описывающее не каноничные события в северо-западной части США. Произведение не содержит Яой, Пони, Фури, или профессиональный слог. Присутствуют насилие и жестокость, нецензурная лексика.
В сборнике представлены рассказы самых разных направлений фантастики. Это и фэнтези, и мистика, и форестпанк, и научная фантастика, и альтернативная история. События происходят как в далёком, так и в близком прошлом, а также в будущем и в настоящем, в разных странах, на разных континентах и в разных мирах. Есть здесь и весёлые истории, и серьёзные, и грустные, а порой и просто хорор. Но всё, о чём рассказывает Сергей Булыга, – чистая правда. Хоть и фантастическая.
«…Зодчий приподнялся и посмотрел сквозь бойницу. Видимая часть Зокона утратила глубину и контрастность, затянувшись лёгкой белёсой дымкой. Откуда-то издалека, словно из-под земли, послышался слабый гул. Он медленно нарастал, постепенно и неотвратимо захватывая сознание, бесцеремонно внедряясь в каждую клеточку тела. Ощутимо росла вибрация. Зодчий продолжал всматриваться в клубы мутного тумана, пенными валами наползающего на «стартовую площадку». Скоро низкий гул превратился в грохот и начал ощутимо давить на голову, словно гигантская ладонь разбушевавшегося исполина.
Граница между миром живым и миром мёртвых. Лишь четыре крепости стражей охраняют её. Они сдерживают напор орд нежити, несмотря на то что за спиной давно уже нет единой Империи, которой они служили.Люди, эльфы, гномы и орки давно забыли о границах своего мира и с увлечением убивают друг друга. Смогут ли они объединиться перед угрозой громадной армии нежити, наступающей на границу? Или продолжат рвать глотки друг другу, несмотря ни на что? А может, среди них найдутся те, кто предпочтёт служить новым хозяевам?
Порубежье - суровый мир, здесь не место слабому и неумелому. Местные жители славны на весь Тарон крепостью духа и жестким характером. Как и всем людям - им не чуждо ничто человеческое: жажда славы и богатства, любовь и ненависть, зависть и подлость. Здесь можно встретить как честного человека, так и отъявленного мерзавца. Вот только рыцарей и праведников не встретишь - не прижились. Да и вряд ли приживутся. Может, климат для них неудачный, для организма вредный.Да и не про них этот роман.
Если удалось выбраться живым из логова врага, уберечь от смерти любимую и разделить радость победы с друзьями, это еще не значит, что Фортуна повернулась к тебе лицом. Андрей Фетров начинает это четко осознавать, когда вместо возвращения в привычную реальность оказывается в жестоком мире низкорослых воинов. Шансов попасть в лапы кровожадных хищников или получить дубиной по голове там гораздо больше, чем просто дожить до утра. Особенно после того, как он узнает, кто стоит за созданием незаживающих ран, с недавнего времени связывающих сразу три реальности.