Озаренные - [72]
Черкасов представил, как через несколько часов с ростовским поездом прибудет в Белополье областная почта. Тысячи людей, подчиненных ему, прочтут эту статью. Он, негодуя, стиснул зубы: «Теперь бюро обкома будет разбирать, Ручьев мимо этого сигнала не пройдет».
25
Зал заседаний обкома партии занимал весь пятый этаж. Строго и скупо обставленный служебной мебелью, он вызывал сравнение с командным пунктом кипучего, многоликого экономического района страны.
Заседание бюро началось в двенадцать дня. Ручьев, просматривая лежавшие перед ним бумаги, изредка оглядывал находящихся в зале. Секретарь обкома был озабочен. Его неприятно озадачивали дела в Белопольском районе. Он думал о том, что люди, вступившие в добровольный союз единомышленников-коммунистов, обязаны быть примером для всех и во всем.
Но как случается, что порой член партии, пользующийся доверием организации, вдруг оказывается отсталым человеком, пораженным червоточиной собственничества, эгоизма.
«Вдруг ли? — спрашивал себя Ручьев. — Начинается река от ручейка. Вот его мы и не замечаем порой, этого ручейка отсталости. А потом, глядишь, речка всяких подлостей из человека прет. Плотины нужно строить, чтобы их сдержать. — Он взглянул на Черкасова. — Ну что заставило его поощрять штурмовщину, тормозить односменку, испытания «Скола»? Как меняются люди! Тридцать лет я его знаю. На рабфаке вместе учились, от коногона до управляющего трестом дошел. Но стал самолюбив, заносчив. Зарвался? Нет, что-то другое... А что?.. Трудно в человека заглянуть, нет еще таких меченых атомов, чтоб можно было просветить и узнать, какая червоточина завелась в сознании или на совести человека. И почему все же Серегин и начальник комбината поддерживали Черкасова, а не Коренева? Что это — ошибка? Недоразумение? — взвешивал Ручьев, еще раз пробегая докладные инструкторов. Ну, с Серегиным дело ясное — перестал учиться, командиром заделался. За цифирками ни людей, ни завтрашнего дня не видит. С Черкасовым сложнее — опытный хозяйственник. Должен же понимать: в тупик в конце концов заведет шахты своими штурмами, невниманием к подготовительным работам».
Черкасов пристально следил за каждым взглядом, движением секретаря обкома. Ему хотелось знать, в каком «настроении» сегодня Ручьев, как вести себя, стоит ли выступать... «Наверное, дадут строгача, — рассуждал Черкасов. — Теперь ничто не поможет. Сам виноват! Нужно было вовремя свернуть... не лезть в драку. Ну, а если бы согласился с Кореневым? Тогда тоже с повинной пришлось бы идти. Отыграться на плановом и техническом отделах комбината?.. Тогда с Матвеем Данилычем отношения испортишь... — Он взглянул в сторону начальника комбината, внешне невозмутимого, листавшего какой-то служебный бюллетень. Матвей такую свинью потом подложит, что весь век помнить будешь».
Черкасов вспомнил, как на днях, во время селекторной переклички, начальник комбината предупредил его: «По-курортному живешь, Яков Иванович! Нужно бороться за проектные мощности. Только на «Глубокой» течение воды заметно, а на других — блаженствуют. Предупреждаю — готовься к новому плану». «Навалит такой план, что не поздоровится. Нет, нужно просто не возражать, признать ошибки. С работы не снимут. Опытные хозяйственники на дороге не валяются».
Серегин сидел, как на гвоздях, — ерзал на стуле, растерянно глядел по сторонам. Он до сих пор все не мог понять толком, из-за чего заварилась каша. «Ну проводили несколько раз дни повышенной добычи — так это для того, чтобы выполнить план. В других районах то же самое делают. Вон в Шуровском районе в День конституции работали...» Серегин зло посмотрел на Черкасова: «Черт пухлый, наверняка сейчас будет юлить, выгораживая себя, — мол, не получал направления от горкома...»
Коренев, раскрыв блокнот, сосредоточенно подчеркивал что-то карандашом.
Задумавшись, парторг вспомнил, как в конце месяца вместе с работниками комбината приезжали на шахту инструкторы обкома, помогли «выправлять» добычу и устроили день повышенной цикличности. «Почему обком смотрит сквозь пальцы на штурмовщину? — недоумевал Коренев. — Нужно будет сказать и об этом». Он невольно взглянул в сторону заведующего угольным сектором обкома Древалева, непоколебимо уверенного, спокойного.
Ручьев объявил очередное заседание бюро открытым. Инструктор промышленно-транспортного отдела скупо доложил о выполнении плана цикличности и состоянии подготовительных работ в Белопольском тресте.
Первым в прениях выступил начальник комбината. Он умело оперировал цифрами. Выходило, что управление комбината руководит абсолютно правильно, непогрешимо и не может отвечать за то, что в трестах самовольничают.
— А как критика газеты, правильна или нет, Матвей Данилович? Что же ты умалчиваешь о штурмовщине, об арифметических упражнениях в цикловании? — спросил его Ручьев.
Испарилось, как эфир, эпическое спокойствие начальника комбината. Нервничая, он стал обвинять автора статьи в передергивании цифр, в подборе случайных фактов.
— Ну, хорошо... хорошо... — поднимаясь из-за стола, прервал речь начальника комбината Ручьев. — Допустим, Матвей Данилыч, эти факты мелки. А вот есть там такой: в Белопольском тресте на работу по графику переведено двадцать лав, циклуются двадцать, но каждый месяц все новые. Так ведь? Этого ты не опровергаешь?
В романе рассказывается о деятельности Владимира Ильича Ленина — создателя Красной Армии и организатора обороны молодой Советской республики. Автор сосредоточил главное внимание на показе событий от октября 1917 до сентября 1918 года. На страницах романа раскрывается титаническая деятельность Ильича по руководству обороной, а также экономической и политической жизнью страны, когда решались судьбы государства и рожденной Октябрем Советской власти.
Из яркой плеяды рабочих-революционеров, руководителей ивановского большевистского подполья, вышло немало выдающихся деятелей Коммунистической партии и Советского государства. Среди них выделяется талантливый организатор масс, партийный пропагандист и публицист Павел Петрович Постышев. Жизненному пути и партийной деятельности его посвящена эта книга. Материал для нее щедро представила сама жизнь. Я наблюдал деятельность П. П. Постышева в Харькове и Киеве, имел возможность беседовать с ним. Личные наблюдения, мои записи прошлых лет, воспоминания современников, а также документы архивов Харькова, Киева, Иванова, Хабаровска, Иркутска воссоздавали облик человека неиссякаемой энергии, стойкого ленинца, призвание которого нести радость людям. Для передачи событий и настроений периода первых двух пятилеток я избрал форму дневника современника.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.