Озаренные - [33]

Ехали Таганрогским шляхом, пролегшим через крупные города и поселки. Было ясное утро. Во всем — в липких почках деревьев, сочных стрелках травы, в нежном холодке воздуха, в ясности просторов — ощущалось весеннее ликование.

Ехали молча, подремывая...

Только когда машина выбралась на крутой двугорбый юр, похожий на спину верблюда, Бутов, разглаживая свои жесткие усы, заметил:

— Савур-Могила. Я бы на этой горе памятник поставил и на нем всю историю Донбасса описал, когда и кого мы били, за что, а внизу подпись сделал бы: «Чтоб другим неповадно было».

— Море! — изумленно воскликнул Мариан, когда стали спускаться с Савур-Могилы. — Смотрите. Вон там море!

Вдали у самого горизонта синела еле заметная жидкая полоса. Она то уменьшалась, то расширялась.

— Верно, Марьян, море, — подтвердил Бутов, — отсюда до него километров сорок-пятьдесят.

Маленькая полоска, почти сливавшаяся на горизонте с небом, манила. На нее, не отрываясь, смотрели все. Она все ширилась, становилась синее, мерно колыхалась. Показалось, что от нее тянет свежестью. Бутов потягивал своими крупными ноздрями воздух.

— Свежак просоленный. Этот легкие прочистит. Всю угольную пыль сдует.

Потом дорога ушла в глубокий овраг, но все еще чувствовалась свежесть большой воды, казалось, что в небе отражается ее синева.

На «Дуванную» приехали как раз перед спуском очередной смены в шахту.

Шаруда, читая об успехах Косульникова, представлял его пожилым, крепко сложенным, похожим на Матвея Санькова. А забойщик, привлекший внимание всей области, оказался щуплым пареньком. На его худощавом лице, с острым носом, были густо посеяны веснушки.

С ласковой завистью смотрел на него Шаруда.

— Ты скажи, яка чертяка! Хлопчик — а к нему учиться приехали.

Глубокинцы спустились в шахту вместе с Косульниковым.

Лава Косульникова была такой же, как и на участке, где работал Шаруда. И кровля, и почва, и пласт схожие. Микола Петрович, наблюдая, как Косульников рассматривает крепление забоя, кровлю, раскладку леса, подталкивал Бутова и, не выдержав, восхищенно заметил:

— Хозяин! От чертяка, а не хлопец!

Косульников быстро и ловко совершал все рабочие операции: проверил воздухопровод, включил воздух, продул шланг и цепко взялся за рукоятку отбойного молотка. Молоток заиграл, ожил в его руках.

Ритмично, уверенно вел Косульников зарубку угля. Все у него было слаженно, пригнано — как детали в хорошем механизме. И, самое главное, не чувствовалось того напряжения, той зависимости от инструмента, что торопит руку неопытного рабочего.

Косульников будто на специальной тщательной репетиции отработал все свои движения.

И в соседних уступах, как по сговору, повторяли товарищи Косульникова его приемы. Видно, это был ладный коллектив, четко размеривший весь свой трудовой день.

— Ты смотри, он же «кутка» не режет, — дернув за руку Санжуру, удивленно сказал Шаруда.

Это в самом деле было необычным. Испокон веков забойщики начинали свой трудовой день с нарезки «кутка» — углубления в пласте, потом «сгоняли», отбивали уголь. Косульников просто глубоко подбивал пласт, вгрызаясь в него молотком на полметра. Врубовая щель пересекала массив пласта и прослойку углистого сланца в нем.

Закончив первый вруб, Косульников стал делать другую щель, а потом начал легко сгонять, вырубать уголь между щелями.

Не видно было, как отрывались куски и глыбы угля, но слышалось — грохотали они по доскам рештака, звенели, ударяясь о крепежные стойки, скатывались вниз по лаве.

Шаруде стало понятно, что, образуя щель внизу пласта, молодой забойщик способствует раздавливанию угля породами, налегающими на пласт.

— Изобретатель! Золотая голова у парня, — несколько раз повторил Шаруда, не отрывая взгляда от пики отбойного молотка, строчившей пласт. — Ну, старина, то все мы учили, а теперь пришлось и нам поучиться у сынков, — обратился он к Бутову.

Шаруда думал о том, что, делая глубокие врубы-щели, не нарезая «кутков», молодой мастер угля экономит за смену часа полтора времени.

— Вот откуда лишних пятнадцать тонн, — радуясь, как находке, проговорил он. — Будем и мы так работать.

После осмотра лавы Косульникова Бутов спросил предшахткома, сопровождавшего гостей:

— Другой участок у вас близко?

— Метров пятьсот... Одно и то же — что здесь, что там... И пласт и все прочее.

— Нам бы и на том участке побывать...

— Это как хотите... — замялся предшахткома, — только он недавно вышел из «нарушения» — завал там был.

— Завал для шахтера, как дождь для чабана, — вметался в разговор Шаруда. Выйдя к штреку, они направились на соседний участок. Вслед за ними молча брел председатель шахткома.

На соседнем участке возле лавы было людно. На корточках сидели шахтеры.

— Заседание, хлопцы? — улыбнулся Шаруда.

— А вы сверху, из треста? — спросил пожилой шахтер.

— Еще выше, — засмеялся Шаруда.

— Комиссия... Что, не видишь, что ли! — подсказал пожилому высокий парень.

— Тогда вы не на тот участок попали — заблукали. Это к Косульникову идти надо. На образцовый! Он за всю шахту добыч дает...

— Значит, умеет работать, — весело отозвался Шаруда. — И вправду умеет. Сами видели.

— Я, дядя, тоже сумею, если мне и воздух и порожнячок дадут, — язвительно сказал высокий парень. — А то сижу и соображаю, сколько это добычи подымем, если вся наша бригада уголь в карманы заберет?..