Ой, там, за занавесочками! - [5]

Батька Козаностр сидел в штабном блиндаже. Крупный, зрелый фонарь освещал том батькиных мемуаров. В углу, положив под себя одно крыло, а другим укрывшись, храпел Шаршавый Вампирчик. Нет, как ни крути, а Шава - парень неплохой. Начальник штаба из него просто загляденье, и не по-нашему знает... Но Анфиса... Стекла батькиных очков затуманились. Анфису он помнил с тех пор, как помнил себя. А уж маузеры она выращивала!.. Вон у Шавки на боку... Батька сам никогда так не мог, чтоб прямо с кобурой. Анфиса... Это ж подумать только - горбатые ей сами калики приносили! Да что горбатые - ведмеди и те ее любили. Тот, на котором батька сейчас ездит - ее подарок... Кажется. Оживи она, да пойди с отрядом к лабазу - лабаз сам навстречу прискачет. Вот какая она была... Батька как-то подозрительно хлюпнул носом. Не упади она тогда в землеройкину нору... Землеройка - она ведь не разбирается: кто да что - пополам перекусит, и вася-кот... ну. Извели их всех потом, шкуры на седла пустили, а толку? Анфису не вернешь... Голова батькина клонилась все ниже и ниже, в конце концов достигла раскрытого тома мемуаров, и батька Козаностр задремал. Проснулся он от жуткого крика. Шаршавого Вампирчика в углу уже не было; шелест крыльев доносился снаружи. Рефлекторно выстрелив пару раз в потолок, батька бросился наружу. Лагерь был взбудоражен. Из блиндажей, палаток, землянок и просто из-под кустов выскакивали полуодетые бойцы и бегали взад-вперед, отчаянно матерясь и стреляя в воздух. Постояв на пороге секунды две, и окончательно проснувшись, батька Козаностр гаркнул: - ТИ-ХХХА!!! Воцарилась тишина. Откуда-то из-за деревьев выпорхнул Шаршавый Вампирчик, спикировал к порогу батькина блиндажа и, шумно переводя дух, сообщил: - Босевич пропал! Толпа удивленно загудела. Мнения высказывались самые разные, но все сходились на том, что калики Босевич любил - отсюда и кудеса всякие. Наконец догадались спросить Шаршавого Вампирчика, который разъяснил: Босевича похитили горбатые. - А говорил моя ему, не стрыляй горбата! - раздался злорадный шепоток Фони. - Дазе калика не дал... сакал. - На выручку - добровольцы - три шага вперед! - крикнул начштаба. Сквозь толпу протолкались братаны Власовы: - Мы пойдем! Он нам ишо восемь каликов должон остался. Не пропадать жа добру... - Вслед за ними вызвались еще четверо босевичьих кредиторов, и совсем скоро отряд добровольцев не выручку Босевича выступил. Прошагав несколько времени, спасатели увидели меж деревьев свет. Все зашикали друг на друга и потихоньку поползли на свет, прячась за спящими ручейниками. На небольшой полянке, освещенной множеством костров, кипела работа. Горбатые перебегали с места на место, рылись в каких-то ящиках и протирали суконками блестящие, довольно неаппетитного вида железяки. Посреди поляны двое самых здоровых забивали в землю острый занозистый кол в четыре руки толщиной. Трещали костры, лязгало железо, перекликались меж собой горбатые - и над всем этим ужасом парил могучий храп Босевича (от слова "босс"), свисавшего с ветки вниз головой и тем не менее спавшего сном человека с чистой совестью. К груди босевичьей была подвешена дощечка с непонятной надписью:

К А З Ъ Л Ъ

Добровольцы принялись совещаться. Немного подумали на тему: что означает загадочная надпись. братаны Власовы, которым не терпелось получить наконец обратно свои восемь каликов, сказали: - Круши горбатых! - и вскинули карабины. - Ну да! Разбудите Босевича - он вам даст! резонно заметил кто-то из добровольцев. Братаны Власовы озадаченно притихли. Толковище пошло дальше и пришло к выводу: Босевичу так и так просыпаться, а потому - вперед: - УРРААА!!! Отчаянно вопя и паля во все стороны, спасатели ворвались на поляну. Босевич нервно дернулся, икнул, открыл глаза и упал. тут же костры, горбатые и все прочие - исчезли, как будто и не было их. разом замолчав и прекратив расход боезапаса, бойцы окружили Босевича. Он же одной рукой протирая глаза, а другой почесывая затылок, изрек: - Чо вам? Поспать не дадут... бабуанцы гнусные... - Ты... - только и смог выговорить Шаршавый Вампирчик, а Босевич тем временем продолжал: - И так все кошмары мучат... лабаз какой-то, горбатые эти... - и Босевич точно вывел генеалогию горбатых, а также гнусных барбидуков, мешающих ему спать - Ты... опять у Близнецов из котелка отъел?! - кипя негодованием, выдохнул Шаршавый Вампирчик. - У кого хочу, у того и отъедаю! - отрезал Босевич т вывел точную генеалогию Шаршавого Вампирчика. - Харя твоя масонская! Жрешь всякую гадость, а нам - твои глюки расхлебывать?!! Батька! Покарай!!! - воззвал Шаршавый Вампирчик. Батька Козаностр поразмыслил и решил, что за такие кудеса Босевич заслуживает лишения капустного пайка на неделю, каковую операцию над ним немедля и произвели. Босевич тяжко вздохнул, но выводить точную генеалогию батьки Козаностра не посмел, и отряд двинулся к лагерю.

Отряд вот уже пятый день пробивался к лабазу, где, по слухам, сохранились еще две канистры с ацетоном. Конечно, капусту можно потреблять и так, но в этом смысле батька Козаностр был консерватором. - Ты, Шава, того... - не раз говаривал батька начальнику штаба, в то время как Босевич (от слова "босс") подозрительно косился на провинившегося. И левацкий элемент умолкал. Тайга - чем дальше, тем больше - принимала свою первозданную оранжевую окраску. Следов Всеобщего Позеленения оставалось все меньше, и теперь можно было ожидать чего угодно. Когда свет начал меркнуть, к батьке Козаностру подъехал Фоня. - Бачка, так сто бабуансы близко, - доложил он. - А ты видел, что ли? - недоверчиво спросил Босевич. Общеизвестно: тот, кто встречает барбидуков и бабуанцев - назад не возвращается. - Не! Сапаха есть! - ответствовал Фоня. - М-да-а... А барбидуки с ними? - Не снай... В них сапах нет... - Ну, вот что. Дальше не пойдем. Привал здесь. Караулы удвоить, и проследи, чтоб каликов не жрали, распорядился Босевич. Фоня довел директиву до всеобщего сведения; через полчаса лагерь был готов, и все устроились на отдых.