Овсянка, мэм! - [7]

Садовник заморгал.

– Не понимаю, мисс. Отличный навоз, я сам отбирал! К миссис Пейтсли, значит, ходил. У нее хорошие коровки, и удобрение дают преотличное.

– Мистер Джоунс! – вздохнула я. Боже, дай мне сил! – Прошу вас, никогда… Вы слышите меня? Никогда не подкармливайте луковичные свежим навозом!

– Но другим-то цветам ничего, нравится… Ладно-ладно, мисс. Я понял. Не надо так на меня смотреть!

И попятился, чуть не раздавив сапогом молоденькую розу.

Права была леди Присцилла. За ним нужен глаз да глаз!..

В последнюю пятницу мая леди Присцилла была в отличном настроении, нанося мне одно сокрушительное поражение за другим.

– Вы хорошо играете в бридж, моя милая? – заговорила она, любовно разглядывая свой выигрыш.

– Боюсь, нет.

– Жаль. – Старая леди нахмурилась и постучала пальцем по губам. – В субботу и воскресенье мы приглашены в гости к моей внучатой племяннице, большой любительнице бриджа. На праздник по случаю первого дня лета.

Я кивнула. В последнюю весеннюю ночь полагалось не спать до рассвета.

– Мы, леди Присцилла?

Она подняла брови.

– Разумеется! Вы ведь, как-никак, моя компаньонка. И нашей милой Роуз не помешает развеяться. Что думаете?

Роуз от восторга захлопала в ладоши. Тут же опомнилась и напустила на себя подобающий медсестре строгий вид. Какое же она еще, в сущности, дитя!

Внучатую племянницу леди Присциллы звали леди Хелен Хэлкетт-Хьюз. Это нелепое громоздкое имя она несла с гордостью. Впрочем, леди Хелен Хэлкетт-Хьюз (для краткости я решила называть ее леди ХХХ) была горда собой во всех отношениях. Своим древним и славным родом – ее отцу некогда принадлежали места окрест Дорсвуда. Своим домом – между нами говоря, аляповатой смесью барокко и готики. Своим садом, драгоценностями, мужем, сыном… Продолжать можно до бесконечности.

Леди ХХХ была твердо уверена, что она лучше всех. Разве что верноподданно уступала королеве.

Даже когда леди ХХХ хотела быть любезной, разговаривала она так, словно делала собеседнику величайшее одолжение.

– Дорогая тетя Присцилла! – Леди ХХХ цедила слова сквозь зубы, целуя родственницу в щеку. – Я так рада тебя видеть!

– Не сомневаюсь. – В глазах леди Присциллы светилась ирония. – Позволь представить тебе моих сопровождающих. Мисс Мэри Райт, моя компаньонка.

– Очень приятно, – кивнула я.

– Кхм. – Леди ХХХ вперила в меня взгляд. – Не из тех ли Райтов, которые проживали в коттедже… «Ласточки», кажется?

Зря, зря я сюда приехала!

Я постаралась взять себя в руки, даже улыбнулась.

– Увы, нет.

Роуз все испортила.

– «Дрозды», – подсказала она тихо и побледнела под уничижительным взглядом леди ХХХ.

– В мое время девушки не позволяли себе первыми заговаривать со старшими.

– Дорогая, – леди Присцилла покачала головой, отчего крупные бриллианты в ее ушах заискрились, – это было так давно…

Намек на возраст заставил леди ХХХ побледнеть от злости. Она была по-прежнему привлекательна, пусть даже было ей ближе к пятидесяти. Вот только спесивое выражение лица и взгляд свысока ее не красили.

– В юности я бывала в гостях у барона Мэлоуэна, владельца тех мест, – сообщила она надменно. – Вы ведь старшая из девочек викария Райта, верно?

– Увы, нет, – повторила я. – Я – средняя сестра.

– И впрямь. – Леди ХХХ поджала губы, подкрашенные темно-вишневой помадой. – Теперь я припоминаю. Старшая, кажется, Маргарет. Средняя Мэри, а младшая Люси?

– Именно так, – подтвердила я сдержанно. – Моя племянница, мисс Роуз Карпентер, дочь Маргарет. Роуз медсестра, сейчас она ухаживает за леди Присциллой.

– Вам, мисс Райт, следует получше воспитывать вашу племянницу. Иначе она пойдет по стопам вашей младшей сестры!

Роуз напряглась и залилась краской. Я незаметно сжала ее руку.

– Конечно, леди Хэлкетт-Хьюз.

Она надменно кивнула и отвернулась.

До чего неприятная особа!

Деваться было некуда. Положение служащей обязывало меня всюду сопровождать леди Присциллу, если на то будет ее желание. Приходилось терпеть и улыбаться. Зато я могла наблюдать и комментировать про себя.

Компания у леди ХХХ собралась удивительно разномастная, так что рассматривать гостей было интересно.

Полковник Бартоломью Хьюз, супруг достойной леди, оказался здоровяком с мясистым красным лицом и глазами навыкате.

– Парламенту следовало бы хорошенько припугнуть этих разошедшихся сипаев! – гремел он, потрясая кулаком. – Грязные, вонючие туземцы…

Гостям волей-неволей приходилось умолкать.

– Полковник Хьюз – политик? – шепотом спросила я у леди Присциллы, которая усадила меня рядом с собой.

Как сказала сама леди Присцилла: «Две старые девы всегда найдут, о чем посплетничать. Ведь так, моя милая?»

– О нет, – так же тихо отвечала она. – Просто Барт любит разглагольствовать о вещах, в которых ничего не понимает.

Я кивнула и перевела взгляд на молодого человека, не сводившего глаз с Роуз. Высокий статный шатен лет двадцати – двадцати двух оказался сыном и наследником четы Хьюз. На первый взгляд – мечта любой леди от семнадцати до тридцати. Но чуть заметные мешки под глазами, легкая краснота носа, капризный изгиб губ и дрожание пальцев выдавали беспутный образ жизни.

Зато другой джентльмен, знакомством с которым леди Хэлкетт-Хьюз весьма гордилась, был полной его противоположностью. Каштановые кудри Родерика Хьюза – против коротко остриженных, прямых и светлых, как солома, волос Арнольда Фаулера. Голубые глаза навыкате – против неожиданно темно-зеленых, глубоко посаженных. Изнеженная капризная миловидность – против чеканных мужественных черт. К тому же никто не назвал бы профессора Фаулера бездельником. Это был знаменитый исследователь холмов фэйри, который прославился своей удачливостью. Мистер Фаулер хмурился, глядя в свой блокнот, и время от времени что-то туда записывал.