Отворите мне темницу - [87]
– Папа, я ничуть не испугалась! – дрожащим голосом вмешалась Наташа. – Вздор какой… Я сама виновата! Собралась выбраться из экипажа, а тут просто… просто Балтийский залив какой-то! Господин Иверзнев и… Ефим, не правда ли?… были так любезны, что помогли мне выбраться.
Тимаев недоверчиво осмотрел каторжан, поморщился:
– Увести немедля!
– Ваша милость, а возы разгружать-то?! – взмолился хорунжий. – Дозвольте им сперва вещи перетаскать! Ведь, сами глянуть изволите – дож собирается!
– Тьфу… и верно. Хорошо, Стасов, под вашу ответственность. Да смотрите, чтобы чего-нибудь не спёрли, канальи!
Антип обиженно засопел. Ефим проводил начальника пристальным, задумчивым взглядом – и немедленно заработал подзатыльник от Лазарева.
– Ну, вот вам… За что ж это, Василь Петрович?
– За отсутствие мозгов. – доступно пояснил инженер. – Ефим, ты ведь догадываешься, какое впечатление твоя рожа производит на человека неподготовленного?
Ефим важным кивком дал понять, что да, догадывается.
– Ну, и какого тогда дьявола?!. Посмотри на барышню, на ней же лица нет! Попёр к ней медведем через лужу, олух! Впрочем, тебя учить что мёртвого лечить. Иди разгружай телеги. И заткнись! Это вам не у Брагина…
Ефим тяжело вздохнул. Переглянулся со старшим братом и послушно шагнул к телегам.
С разгрузкой едва успели управиться. Последние горшки с цветами, ругаясь и гремя цепями, бегом заносили в дом уже под дождём. Как ни старались обращаться с хрупкой ношей аккуратно, всё же один горшок с развесистой геранью упал в грязь у крыльца. Горшок, к счастью, не разбился, но несколько веточек с алыми цветами отломились и закружились в мутной воде.
– Ничего, ничего! – тут же замахала руками Наташа, которая никуда не ушла до конца разгрузки и стояла у крыльца рядом с Иверзневым. – Она очень легко даёт новые ветки… и вообще неприхотлива! Тем более, я всё равно собиралась её обрезать! Антип, оставьте здесь, я ещё не решила, куда её поставить…
Антип, у которого и вырвался из рук злополучный горшок, незаметно перевёл дух и бережно поставил герань в угол крыльца.
– Барышня, не дозволите ли вот эти взять, коль вам без надобности?
– Что взять? – не поняла Наташа. Но, увидев плавающие в луже веточки герани, удивлённо пожала плечами. – Ах, эти… Но зачем вам? Впрочем, берите, конечно!
– Благодарствую. – Антип нагнулся и осторожно выудил из лужи поникшие стебельки с цветами.
– Эка красота! Васёнке снесу.
Ефим усмехнулся:
– Да ведь не любит она сорванное-то!
– А вдруг понравится? Таких-то, поди, не видала отродясь! – довольно заявил Антип и спрятал мокрые веточки за пазуху. И быстро зашагал вслед за братом к лазарету.
Ефим оказался прав: веточки герани, которые Устинья поставила в кружку с водой, не произвели на Василису никакого впечатления. Она равнодушно скользнула по ним взглядом и уставилась в затянутый паутиной угол за печью.
– Ну и ладно. – невозмутимо сказал Антип. – Всё едино – красота! Нехай постоят пока, Устя Даниловна? Не мешают же? А я вот те, Васёна, сейчас сказку скажу! Жил-был на свете поп Мартын и было у него два сына: один – дурак, и другой… тоже дурак. Устя, как там дале-то было?.. Запамятовал!
Устинья, двигающая в печи ухватом, только вздохнула.
Веточки герани простояли в кружке на окне лазарета около недели, а затем Устинья, протирая окна, нечаянно смахнула кружку на пол.
– Вот беда! – расстроилась она, глядя на глиняные осколки. – Теперь только выбросить… А как хорошо стояли-то, не вяли вовсе!
Она принесла веник, совок, принялась было сгребать герань и осколки в кучу – но тут стало ясно, почему веточки совсем не вяли. Из плотных черенков торчали тонкие белые корешки. Устинья ахнула:
– Господи! Петька! Петька, где тя носит? Поди с улицы земли в горшок нарой! Да не глины, смотри, а чёрной, рассыпчатой!
В сумерках Антип привёл Василису, которую водил смотреть на птичек, угнездившихся в можжевеловом кусте у ограды. Устинья с гордостью продемонстрировала им щербатый горшок, из которого бодро топорщились цветущие ветви герани.
– Глянь, Антип Прокопьич! Барышнина герань возьми да укоренись! И кто б подумать мог! Тащи сюда Васёну! Пусть посмотрит, каково красиво вышло! Она ведь теперь расти начнёт! И новые веточки даст, и цвести будет, и…
– Пеларгония гравеоленс. – вдруг чётко и ясно сказала Василиса, глядя на цветок. Устинья умолкла на полуслове. Антип прекрестился.
– М-матерь божья… Устя Даниловна… Кажись, ещё хужей вышло-то! Экие она теперь слова говорит! Нешто колдует?
– Не пугайся, Антип Прокопьич. – не сводя глаз с убогой, выговорила Устя. – Это не ворожба. Это по-латински, кажется. Такое у Михайлы Николаевича в книжках прописано… А сбегаю-ка я за ним!
Устинью выметнуло в сени. Когда через минуту она вернулась вместе с взволнованным Иверзневым, Антип по-прежнему стоял у порога с недоверчивым лицом, а Василиса застыла у подоконника рядом с геранью.
– Ну, здравствуй, Васёна! – весело заговорил Иверзнев, обменявшись отчаянным взглядом с Антипом. – Что это ты тут увидела интересного, расскажи мне?
– Пеларгония гравеоленс. – не оборачиваясь, чётко повторила Василиса. – И цветёт-то как дружно! Правильно, что корешки прикопали. Только дух у ней куда какой сильный. Ночью и голова заболеть может. Лучше в сени выносите.
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Мыслимое ли дело творится в Российской империи: потомок старинной дворянской фамилии Михаил Иверзнев влюбился в крепостную крестьянку Устинью, собственность его лучшего друга Никиты Закатова! А она мало того что дала решительный отказ, храня верность жениху, так еще и оказалась беглой и замешанной в преступлении – этот самый жених вместе с братом, защищая ее, убил управляющую имением. И страдать бы Иверзневу от неразделенной любви, если бы не новая беда – за распространение подозрительной рукописи среди студентов он схвачен жандармами.
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.