Отворите мне темницу - [110]
Ефим ничего не ответил. И лежал не шевелясь, пока Устинья накладывала мазь на взбухшие, сочащиеся кровью рубцы. Иверзнев, дымя папиросой, ходил по комнате из угла в угол. Время от времени ловя на себе вопросительный взгляд Антипа, хмуро отворачивался. По крыше стучал дождь. За занавеской сдавленно, сквозь слёзы напевала Меланья: «Как у наших у ворот муха песенки поёт…». Чуть слышно поскрипывал сверчок. Из-за печи по-прежнему доносилось слабое копошение, и Ефим с лавки уже несколько раз косился туда. Василиса украдкой нашла руку Антипа; тот машинально, не глядя, сжал её пальцы.
Снаружи по грязи прочавкали торопливые шаги. Бухнула дверь. Сквозняк взметнул занавеску на окне, чудом не погасив огарок свечи. В комнату, задев плечом Кострому, влетел Лазарев, и все головы повернулись к нему. Устинья бессильно опустила руку с мазью, отвернулась и закрыла глаза. Антип бросил на неё быстрый взгляд. С напускным спокойствием спросил:
– Ну что, Василь Петрович? Вовсе пропали мы?
– Никто не пропал. – охрипшим голосом объявил инженер. – Кольцо только что нашлось. Я уже был с ним у Тимаева, бросил прямо ему в… на стол. Чёрт, Устя Даниловна, прости… я тебе грязи тут сапожищами нанёс…
Короткая тишина – и взрыв облегчённых, радостных голосов. Заговорили, перебивая друг друга, все разом:
– Богородица пречистая! Да как же?.. Само взяло и нашлось?! Вот спасибо-то, Василь Петрович, благодетель вы наш!
– Так Ефимку в покое теперь, что ль, оставят?
– Ну, говорил же я, Устя Даниловна!
– Чтоб им, чертям, второго пришествия не дождаться… Лишь бы человека растянуть, а за что, почему… Одно слово – начальство!
Из-за занавески выбежала Меланья, и они с Устиньей, обнявшись, расплакались. Усмехался щербатой щелью рта невозмутимый, как всегда, Кострома. Иверзнев от волнения обжёгся папиросой, уронил окурок на пол и, сев на подоконник, неловко тушил искры подошвой сапога. Антип, подавшись к брату, что-то торопливо шептал. Василиса по-прежнему держала его за руку.
Лазарев ушёл в сени снять сапоги. Вернулся босиком и сразу же подсел к Ефиму. С горечью сказал:
– Ефим, прости, ради бога, за всю эту мерзость. Крепко тебе досталось?
– Бывало и хужей, Василь Петрович. – мрачно ответил тот, отворачиваясь. Его плечи вдруг дрогнули – раз, другой, третий.
– Ефим?!. – испугался Лазарев. Устинья тихо ахнула. Недоверчиво сощурился Антип. Даже Иверзнев в полном изумлении поднялся с подоконника. Но тут Ефим повернул лохматую голову, и в полутьме ярко блеснули зубы.
– Тьфу… – с облегчением сплюнул Антип. – Да погляньте вы на него, крещёные! Отодрали как сидорову козу – а он ржёт! Ну чего ты скалишься-то, печенежина?!
– А нешто плакать?! – уже в голос расхохотался, морщась от боли, Ефим. – Антипка, ты смекни – ведь первый раз в жизни ни за что выпороли! Вспомни, ещё на селе-то… Недели ведь не было, чтобы тятька вожжами шкуру не спустил! Так хоть за дело драл, пошли ему бог здоровья! А тут – ну просто курям на смех, да и только!
– Какая гадость! – отрывисто сказал Иверзнев, зажигая от свечи новую папиросу и тут же в сердцах бросая её на пол. – Честное слово, я этого Тимаева пристрелю!
– Тож в кандалы захотелось, Михайла Николаевич? – участливо поинтересовался Ефим. – Сердце попусту-то не волнуйте… Начальство есть начальство. Должность ихняя такая – над людьми галиться. Вы лучше скажите – на кой ляд вы барышню-то сюда притащили? Им же на мою спину драную смотреть вовсе невместно… Вы погляньте – может, они там за печкой давно в оммороке валяются?..
В комнате вновь воцарилась мёртвая тишина. Изменился в лице даже Кострома. Глаза Устиньи и Меланьи сделались круглыми от ужаса. Лазарев чуть слышно произнёс непечатное слово. Иверзнев, похолодев, обернулся к печи. Там, в тёмном углу сидела Наташа Тимаева, о которой все позабыли. Увидев обращённые к ней взгляды, она неловко поднялась. В прыгающем свете свечи было видно, как по её щекам ползут слёзы.
Первым опомнился Михаил:
– Наталья Владимировна… Что вы тут делаете?! Я думал, вы давно ушли! Я немедленно провожу вас домой! Уже темно, ваш папенька, вероятно, с ума сходит… и вам тут совершенно незачем находиться!
Наташа ничего не ответила. Глядя на её бледное, осунувшееся лицо, Михаил торопливо вспоминал, чего нелестного и какими словами было сказано здесь за вечер об отце мадемуазель Тимаевой. Наташа тем временем подошла к лавке, на которой лежал Ефим, и опустилась перед ним на пол.
– Ефим, вам… тебе… очень больно? Да?
– Михайла Николаич, забирайте барышню! – отвернувшись, с нажимом попросил Ефим. – Устька, дай рубаху живей! Хоть как прикрой…
– Тебя наказали совсем ни за что… – было видно, что Наташа героически борется с рыданиями. Вконец растерявшаяся Устинья застыла у стены. Ефим, поняв, что рубахи ему не дождаться, поднял всклокоченную голову и свирепо, в упор уставился на Наташу. Антип, заметив это, только покачал головой. Но, к его страшному изумлению, барышня не обратила на Ефимову зверскую физиономию никакого внимания. Всхлипнув, она протянула руку, чтобы прикоснуться к плечу парня. Но там красовался надутый кровоподтёк, и Наташа, мгновение поколебавшись, осторожно погладила Ефима по голове.
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Мыслимое ли дело творится в Российской империи: потомок старинной дворянской фамилии Михаил Иверзнев влюбился в крепостную крестьянку Устинью, собственность его лучшего друга Никиты Закатова! А она мало того что дала решительный отказ, храня верность жениху, так еще и оказалась беглой и замешанной в преступлении – этот самый жених вместе с братом, защищая ее, убил управляющую имением. И страдать бы Иверзневу от неразделенной любви, если бы не новая беда – за распространение подозрительной рукописи среди студентов он схвачен жандармами.
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
Повесть "Генерал, рожденный революцией" рассказывает читателю об Александре Федоровиче Мясникове (Мясникяне), руководителе минских большевиков в дни Октябрьской революции, способности которого раскрылись с особенной силой и яркостью в обстановке революционной бури.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть приморского литератора Владимира Щербака, написанная на основе реальных событий, посвящена тинейджерам начала XX века. С её героями случается множество приключений - весёлых, грустных, порою трагикомических. Ещё бы: ведь действие повести происходит в экзотическом Приморском крае, к тому же на Русском острове, во время гражданской войны. Мальчишки и девчонки, гимназисты, начитавшиеся сказок и мифов, живут в выдуманном мире, который причудливым образом переплетается с реальным. Неожиданный финал повести напоминает о вещих центуриях Мишеля Нострадамуса.
Одна из повестей («Заложники»), вошедшая в новую книгу литовского прозаика Альгирдаса Поцюса, — историческая. В ней воссоздаются события конца XIV — начала XV веков, когда Западная Литва оказалась во власти ордена крестоносцев. В двух других повестях и рассказах осмысливаются проблемы послевоенной Литвы, сложной, неспокойной, а также литовской деревни 70-х годов.
Италия — не то, чем она кажется. Её новейшая история полна неожиданных загадок. Что Джузеппе Гарибальди делал в Таганроге? Какое отношение Бенито Муссолини имеет к расписанию поездов? Почему Сильвио Берлускони похож на пылесос? Сколько комиссаров Каттани было в реальности? И зачем дон Корлеоне пытался уронить Пизанскую башню? Трагикомический детектив, который написала сама жизнь. Книга, от которой невозможно отказаться.
«Юрий Владимирович Давыдов родился в 1924 году в Москве.Участник Великой Отечественной войны. Узник сталинских лагерей. Автор романов, повестей и очерков на исторические темы. Среди них — „Глухая пора листопада“, „Судьба Усольцева“, „Соломенная сторожка“ и др.Лауреат Государственной премии СССР (1987).» Содержание:Тайная лигаХранитель кожаных портфелейБорис Савинков, он же В. Ропшин, и другие.