Отвори, сестра моя - [11]

Между тем Марсия довольно нетерпеливо вырвалась и быстро зашагала дальше. Приблизившись к отверстию в стене, котором раньше опасалась, она вошла внутрь, стараясь не привлекать внимания целой груды многоножек, вповалку лежавших на полу с перепутавшимися ногами. Это были большие особи с огромными клювами, прежде они стояли на страже у входа, а сейчас отсыпались после дежурства.

Лейн предположил, что и существо, которое они охраняли, тоже спит.

А как же Марсия?. Какое место она занимала среди всех этих существ? На первый взгляд она никак не вписывалась в общую картину жизни на Марсе. Она была абсолютно чужда этим существам — и они игнорировали ее так же, как и Лейна.

Они вошли в высокую камеру, объемом, самое малое, двести кубических футов. Здесь было так же тепло, как и в туннеле, а днем, должно быть, очень светло — потолок был буквально увешан огненными червями.

Луч фонарика обежал камеру, осветил толпу спящих многоножек и неожиданно замер. Сердце Лейна бешено забилось, волосы встали дыбом — перед ними лежал гигантский червь, высотой три фута и длиной около двадцати.

Лейн, не раздумывая, бросился к Марсии, пытаясь оградить ее от червя, но тотчас же уронил руки — должно быть, она знает, что делает. Она осветила свое лицо, улыбнулась, как бы говоря, что бояться нечего, затем робко и нежно коснулась его руки. Так она, наверное, выражала признательность за заботу о своей безопасности. Более того, этот жест означал, что Марсия пришла в себя после потрясения, которое испытала, увидев Лейна без одежды.

Существо спало. Большие глаза были закрыты вертикальными веками. Огромная голова, как и у маленьких многоножек, имела форму футбольного мяча. Оно было очень большим, а клювы — наоборот, слишком маленькими, похожими на бородавки. Телом оно напоминало гусеницу, но было лишено волосяного покрова и раздуто, словно наполнено газом. Десять ножек, абсолютно бесполезных для животного, были настолько коротки, что болтались по сторонам, не доставая до пола.

Марсия подошла к существу сзади, и, дождавшись своего спутника, приподняла складку кожи на его теле. Под ней лежала кучка из дюжины кожистых яиц, слепленных вместе густыми выделениями.

— Понятно, — пробормотал Лейн, — яйцекладущая матка, специализирующаяся на воспроизведении потомства. Поэтому остальные и не имеют органов размножения, или они настолько рудиментарны, что я не смог их обнаружить. Все-таки у многоножек много общего с земными насекомыми.

Все это было интересно, но не объясняло отсутствия пищеварительной системы.

Марсия переложила яйца в ведро и направилась к выходу, но Лейн остановил ее, показывая жестами, что хочет осмотреть все вокруг. Пожав плечами, она стала показывать помещение, стараясь не наступать на многоножек, лежавших повсюду.

Они подошли к открытому коробу, сделанному из того же серого вещества, что и стены. Внутри было множество полок, на каждой лежали сотни яиц. Нечто вроде паутины обволакивало яйца, удерживая их на полке.

Рядом с коробом стоял чан с водой, на дне которого также лежало множество яиц. В ведре плавали крошечные рыбки, похожие на торпеды. Лейн был поражен. Рыбки были не представителями отдельного вида, а личинками тех же многоножек. Здесь они находились до тех пор, пока не превратятся во взрослую особь, и тогда их используют для перекачки воды с Северного Полюса.

Здесь же находился еще один короб, содержимое которого частично подтверждало эту теорию. Он был сухим, и яйца в нем лежали прямо на дне. Достав одно из них, Марсия разрезала жесткую кожистую скорлупу и вывалила содержимое на ладонь.

И вновь глаза Лейна широко раскрылись от изумления. Эмбрион имел тонкое цилиндрическое тело с присоской на одном конце, и открытым ртом с двумя свисающими отростками на другом — молодой огненный червь.

Марсия посмотрела на Лейна, словно спрашивая, все ли ему понятно, но тот только развел руки и пожал плечами. Кивнув, она подвела его к следующему ящику. Некоторые из яиц в нем были уже расколоты, и малыши, раздолбившие твердыми клювами оболочку, бродили по дну, слегка покачиваясь на десяти ножках.

Наблюдая за этой серией загадок, Лейн постепенно начал кое-что понимать. В процессе своего развития эмбрионы проходили три фазы: реактивных рыб, огненных червей и, наконец, юных многоножек. Если яйца вскрывались на ранних фазах, эмбрион все равно вырастал во взрослую особь, но застывал на этой стадии развития.

«А как же матка?» — жестами спросил Лейн, указывая на чудовищно раздутое тело.

В ответ Марсия подняла одного из новорожденных, который сразу засучил всеми своими ножками, но другого протеста не выразил, будучи немым, как и все представители этого рода. Она перевернула малыша и указала на небольшую складку на его заду. У спящих взрослых особей это место было гладким.

Марсия сделала жевательное движение, и Лейн понимающе кивнул. Существа рождались с зачаточными половыми органами, которые полностью атрофировались в результате специальной диеты. Иначе многоножки развивались в яйцекладущих.

Но картина была еще не полной. Если есть женские особи, должны быть и мужские. Было сомнительно, что такие высокоорганизованные существа размножаются партеногенезом или самооплодотворением.