Ответственность религии и науки в современном мире - [61]

Пытаясь подчинить себе стихии мира сего с помощью современной техники, и, казалось бы, достигая в этом все больших и больших успехов, человек на самом деле оказывается во все более глубоком рабстве у своей собственной смертной природы. Дело в том, что, в отличие от простых технических орудий, современная техника, использующая искусственную энергию для достижения искусственно созданных целей, – совершенно избыточна по отношению к фундаментальным целям и смыслам человеческого бытия. Более того, отнимая силы и время на искусственное, она уже не оставляет их на главное. Этот вид техники изначально основан на глубоко иррациональном и противоестественном во всех отношениях стремлении к избыточному потреблению ресурсов и избыточному комфорту, привычка к которым с неизбежностью приводит к психофизиологической и нравственной деградации человека. Формируемый современной техникой человек радикально деперсонализируется, он «не должен точно знать, чего же он желает; ему достаточно лишь интуитивно ощутить некоторый дискомфорт в связи с нехваткой чего-то, как весь техногенный аппарат обеспечения существования закружится перед ним во всем богатстве контролируемого выбора, призванный не просто удовлетворить любое допустимое желание во всех его нюансах, но сгенерировать это самое желание, оправдать… его правомерность и «нормальность»»; таким образом, поведение человека в конечном счете сводится «к примитивным формам рефлекторного реагирования на различные раздражители, результаты которого известны заранее… такое освобождение на уровне первичных позывов нездоровой человеческой психики сопровождается установлением опосредованного условиями существования, но от этого еще более жесткого контроля над сознанием человека. И репрессивность этого контроля заключена в самой системе потребления, самом дискурсе техногенного универсума… Нарушение личностной идентификации… психологическая примитивность являются, таким образом, не просто следствиями, но ключевыми условиями техногенного порядка существования, которые необходимо должны воссоздаваться в массовых масштабах как единственное условие воссоздания техногенного общества»[213].

Таким образом, живя в современной техносфере, человек изначально нудительно формируется как ненасытный эгоцентрический сибарит-потребитель – и противостоять этому цивилизационно-принудительному воздействию чрезвычайно тяжело. Что представляет собой это состояние, этот тип человека с точки зрения библейского откровения о человеке как свободном существе, призванном к спасению от тлена смерти, богоподобию и вечной жизни? Не что иное, как тотальное забвение своей сущности и призвания, состояние усиленно культивируемой одержимости низшими душевно-телесными стихиями. А современная техника, соответственно, в рамках такого понимания есть инструмент культивирования и воспроизводства такого состояния, совершенно независимо от того, какие рациональные цели ею при этом декларируются. Тем самым, онтология современной техники имеет вполне определенный этический коррелят: этот вид техники в своей подлинной духовной сущности может быть понят как опредмеченный грех. В ней «опредмечен» родовой грех человечества, погружающегося в забвение высших целей и потребностей человеческого бытия.

В рамках библейской картины мира особым образом раскрывается не только антропологический, но космологический смысл современной техники. Действительно, что с библейской точки зрения означает тот факт, что человек создал нечто, что потенциально может полностью уничтожить и его самого как родовое существо, и вообще все живое, оставив в творении лишь неорганическую материю? Что значит тот факт, что с помощью ядерного оружия человек самовольно может прекратить свою историю навсегда? О самом человеке это свидетельствует, словно «методом от противного», что он есть образ Божий, поскольку волен распорядиться собственным бытием столь радикальным образом, явить по отношению к самому себе абсолютность негативной свободы – подобно тому, как Бог явил абсолютность позитивной свободы, создавая этот мир и человека актом абсолютной любви. Но о самом мире, в свою очередь, факт появления в нем чего-то такого, что может полностью уничтожить его же высшие сущности – жизнь и разум, – свидетельствует, что тварный мир в своей подлинной сущности не есть совершенный и самодостаточный «космос», но временный, уязвимый, саморазрушающийся, хрупкий «век», именуемый в Библии словом «олам». Как писал С. С. Аверинцев, «греческий “космос” покоится в пространстве, обнаруживая присущую ему меру; библейский “олам” движется во времени, устремляясь к преходящему его пределы смыслу»[214]. «Олам» изначально движется к своему Концу, имея свой конечный смысл вне себя, а не в себе; поэтому в таком мире вполне естественно может возникать нечто, что эмпирически демонстрирует его смертность и конечность. Тем самым, как и в первом случае, можно сказать, что высшая разрушительная форма современной техники словно «методом от противного» свидетельствует, что мир как «космос» – это лишь видимость, оболочка, но в своей предельной сущности мир действительно есть библейский «олам» – век смертный и преходящий.