Ответочка - [2]

Муж чуть слышно простонал. Если Венере Милосской приделать на место точеные руки и сдернуть покрывало с ног, то она выглядела бы слабой копией его жены. Дженшин ощутил, как внизу живота стремительно набухает предмет, который может помешать поездке.

— Одевайся, Кацуми! — Дженшину пришлось прикрикнуть и повернуться, чтобы она не увидела, как увеличивается ширинка брюк. — Я жду в машине.

Кацуми простонала в ответ со всей страстью, на которую способна, но он был непоколебим. Вскоре внизу хлопнула дверь. Женщина вздохнула и начала надевать белье.

Да, Дженшин прав и встречу с читателями нельзя отменять, но с другой стороны — это так много времени отнимает. А она могла бы использовать его для написания новой новеллы.

Женщина застегивала бюстгальтер, когда что-то в отражении зеркала заставило её вздрогнуть.

Мужское лицо…

Оно белело за стеклом окна призрачной маской, лишь выделялись темные провалы глаз и приоткрытый рот. Кацуми обернулась к окну, но ничего там не увидела.

Лицо пропало.

Женщина осторожно подошла к подоконнику и выглянула наружу. Фонари освещали улицу тусклым белесым светом. Дженшин виднелся внизу, возле своей «Тойоты», натирая воском капот. Раскидистые дубы высились мрачными вышибалами, готовыми отхлестать любого, кто к ним приблизится на расстояние метра. На карнизе никого не было.

Привиделось?

— Дорогая Кацуми, пора к психологу обратиться, а то ты со своей бурной фантазией скоро сойдешь с ума, — пробормотала женщина и осеклась — в полной тишине пустого дома голос прозвучал очень неестественно.

Она быстро надела платье, сделала легкий макияж, кое-как причесала волосы и брызнула лаком. Всё это время Кацуми краем глаза посматривала на окно — не покажется ли там снова лицо? Но в оконном проеме царила темнота и никакого намека на присутствие живой души.

Звонок мобильного телефона заставил Кацуми снова вздрогнуть. Слишком резкой прозвучала трель, будто выстрел в ночной тиши.

— Кацуми, сестренка! Как я рада тебя слышать! — проскрипел в телефоне голос Сэкико. — Где вас носит? Читатели уже начинают волноваться.

— Да едем мы, едем. Скажи, что нас остановили полицейские для проверки документов, — досадливо проговорила женщина и прикрепила к платью последний штрих — заколку в виде скорпиона, подарок Дженшина. — Отвлеки их чем-нибудь, устрой конкурс.

— Я могу показать им грудь, но это отвлечет не больше, чем на пятнадцать секунд. А конкурсы… Кацуми-детка, подъезжайте быстрее, пока они не начали громить торговый центр.

— Хорошо, Сэкико. Мы постараемся.

— Не надо стараться, надо…

Агент продолжала что-то говорить, но Кацуми уже отключила телефон.

Последний взгляд в зеркало — хороша! Настоящая писательница эротических новелл, которая должна возбуждать мужчин и являться кумиром для женщин.

— Наконец-то, — проворчал Дженшин, когда жена появилась в дверях. — Принцесса, карета подана и надраена до блеска.

— Ты тут ничего подозрительного не видел, Дженшини-аната? — Кацуми постаралась придать голосу веселости, но получилось так фальшиво, что Дженшин нахмурился.

— Нет, я ничего такого не видел. Собака Иоши сделала кучу на газоне Горо, но это вряд ли можно отнести к подозрительному. Завтра Горо сам сделает тоже самое на лужайке Иоши, и они будут квиты. А что?

— Да нет, ничего. Показалось, — Кацуми открыла дверь.

— Вот и хорошо. Тогда вперед! Мы отправляемся навстречу славе!

— Ну что это за слава, Дженшин? — спросила Кацуми, когда очутилась внутри «Тойоты». — Я никому там не нужна как человек. Читатели придумали себе образ, а я должна ему соответствовать.

— Это бизнес, детка.

— Да если там установить ростовую куклу, прикрепить мою фотографию на голову и включить диктофон с записью прошлых встреч — никто и не догадается, что меня нет.

— Ты просто не хочешь ехать, — рука Дженшина ласково прошлась по её колену. — Потерпи, милая, ведь это ненадолго.

Минут пять они ехали под звуки хриплого голоса Луи Армстронга. Кацуми делала наброски в блокноте, меняла план книги и добавляла удачные ходы. Вскоре закончились двухэтажные особняки пригорода, и они въехали в жилые кварталы Токио. Витрины, реклама, яркие огни — всё это сверкало и переливалось, уверяя, что у владельцев всё хорошо и они всегда готовы расплыться в голливудской улыбке.

Кацуми нахмурилась, когда представила грядущую презентацию. Опять ей придется выступать в роли куклы, которая только и делает, что говорит заученные слова и подписывает конвейер книг.

— Я просто не вижу в этом смысла. Снова спросят: откуда я беру сюжеты и как придумываю персонажей. Обязательно найдется какое-нибудь юное дарование, которое будет стараться подпихнуть свою рукопись для соавторства. Снова будут восхищаться и говорить, как меня обожают, хотя даже такояки они обожают гораздо больше. Вот спроси читателей — кого они выберут: мою книгу или такояки? Нет-нет, не улыбайся, а подойди и спроси?

— Ты не такояки, милая. Хотя я и не прочь нафаршировать тебя сегодня вечером, — подмигнул Дженшин.

Кацуми скользнула ладонью к его ширинке, погладила. Дженшин прерывисто вздохнул и с неохотой убрал её руку.

Надо следить за дорогой!

Женщина улыбнулась, глядя, как в свете ночных фонарей и встречных фар на щеках мужа появляется смущенный румянец.