Ответный удар - [29]

Через сорок минут Алла решительно сняла с меня шапочку, вручила тюбик шампуня и отправила к рукомойнику. Затем поработала расческой, зачесывая мои волосы назад. Через полчаса, когда шевелюра высохла, женщина достала несколько тюбиков, баночек, тканевую тряпочку и кисточки, опять накрыла меня простыней и попросила:

– Сейчас буду грим наносить, пожалуйста, сиди спокойно, не дергайся.

– Хорошо, – кивнул я.

На этот раз я сидел посреди гостиной. Минут двадцать оперативница колдовала надо мною, выдавливая на лицо гели и густые жидкости из тюбиков, разнося их порхающими движениями кисточек, и подтирая некоторые участки тряпочкой. Даже на внешние стороны кистей рук и пальцы гель нанесла, заставив их потемнеть.

Затем остановилась, полюбовалась на результат, обошла меня со всех сторон и удовлетворенно хмыкнула.

ГРУшники и старик с интересом рассматривали меня.

– Красавец, – капитан показал Пархоменко большой палец, – Анна, ты чудо сотворила, такого парня хоть сейчас в Голливуд возьмут сниматься.

– Мне можно уже встать? – спросил я.

– Хочешь посмотреть, что получилось? – улыбнулась Алла.

– Конечно, хочу.

Оперативница сняла с меня простыню.

– Иди, смотри.

Я вышел в тамбур, глянул в зеркало и застыл. На меня смотрел высокий загорелый блондин лет 20-ти. Даже лицо загримировали так, что почти ничего не напоминало прежнего Алексея Шелестова. Нос стал более тонким, горбинка почти исчезла, профиль приобрел суровую чеканность, а черты лица – холодную аристократическую надменность.

– Алла подошла сзади:

– Ну как?

– Я в шоке, – честно признался оперативнице. – Сам себя не узнаю.

– Вот и отлично, – довольно ухмыльнулся вышедший следом капитан. – Мы тебе и одежду привезли. Вася, принеси.

– Сейчас, – старший лейтенант вскочил со стула. Через пару секунд он скрылся за дверью. Обратно Василий вернулся с ворохом одежды, и аккуратно выложил её на диван.

Яркая красная куртка «адидас», вязаная шапочка, спортивные брюки и кроссовки той же фирмы.

– И зачем это все? – растеряно спросил я.

– Привыкай к своему новому образу, – подмигнул Сергей Иванович. – Если разговор с Петром Ивановичем пройдет удачно, нам предстоит много поездок. Ты должен производить соответствующее впечатление.

– А вы не думаете, что такая одежда привлечет ненужное внимание? – поинтересовался я.

– Во-первых, мы едем в такое место, где подобная одежда, наоборот, в порядке вещей, – ответил капитан. – Во-вторых, твой новый образ и яркая одежда, сама по себе отличная маскировка. Вот скажи, на что обращают внимание советские люди?

– На импортную одежду? – неуверенно предположил я.

– На импортную яркую одежду, – подчеркнул Сергей Иванович. – Если на тебе зарубежная красная куртка, то в первую очередь запомнят именно её. А лицо, рост и другие детали внешности отступают на второй план. В памяти большинства останется только яркое красное пятно. Обычная психология. Нас этому ещё преподаватели учили в академии.

– Понял, – кивнул я.

Через пять минут белая «Нива», переваливаясь по сугробам, выехала за ворота. Я сидел на заднем сиденье вместе с Аллой. За рулем устроился Василий, рядом Сергей Иванович. Глянул в заднее стекло. Сквозь кружащиеся хороводом снежинки в сером мареве вьюги виделась одинокая фигура в серой телогрейке. Я приветливо помахал рукой Березину. Иван Дмитриевич улыбнулся и вскинул ладонь в ответном жесте.

Через десять минут мы выбрались на шоссе, и я погрузился в свои мысли. Сидевшая рядом Алла тактично меня не трогала. Она смотрела в окно, изредка перебрасываясь короткими фразами с Васей и Сергеем Ивановичем. А я думал о родителях и Ане. Предки, наверно, уже с ума сходят. Хотя капитан, когда мы вышли во двор, сказал, что отца уже уведомили, что со мной всё в порядке и попросили не волноваться. Но матушка точно не успокоится. Будет места себе не находить, волноваться. Особенно после того, что произошло на пустыре. Наверняка предков следователи беспокоят, на допросы вызывают. Надеюсь, батя сможет как-то на неё воздействовать, найти слова, которые хоть частично вернут ей душевное равновесие.

И с Аней тоже непонятно. Сон какой-то странный, мистический. Грозит ли зеленоглазке какая-то опасность или это просто кошмар, воплощение моих переживаний и чувств к ней? Хорошо, что Ивану Дмитриевичу удалось связаться в Москве с Зориным и попросить его присмотреть за Николаенко. Игорь Семенович проникся и пообещал, что ребята не будут с неё глаз спускать. Ни в школе, ни в клубе. И теперь я относительно спокоен. На сто процентов нельзя быть уверенным ни в чем. Но Зорин мужик надежный, раз сказал, значит сделает.

Занятый своими мыслями я не заметил, как мы подъехали к городу. Обратил на это внимание, только тогда, когда трасса сменилась оживленными московскими улочками.

С удовольствием наблюдал за взрослыми, спешащими на работу, веселыми школьниками, бодро прыгающим по сугробам, пожилыми людьми, идущими по своим делам. Периодически ветер шаловливо поднимал с земли белую волну метели, бросая снежинки в лица, и резко затихал, притаившись, чтобы через минуту снова взорваться вьюгой. Столица жила своей обычной жизнью – шумного, наполненного эмоциями и повседневными делами большого города.