Ответная месть - [59]

— Я все же думаю, ты спятил. — Они стояли у компьютера, и Нилсон говорил шепотом. Он, как пианист перед концертом, разминал пальцы. — Что ты собираешься опять отыскивать?

— Эберхардт, — сказала Дэйна. — Смотреть сведения по Эберхардту.

— Но нельзя все сказанное Риверой воспринимать серьезно, — возразил Нилсон. — Я имею в виду, он сам из себя сделал легенду, Джек, и заслуживает уже, чтобы его привлекли по нескольким статьям. Он — коп из копов. Весь этот сценарий и его крыша…

— Ну да, — согласился Страйкер. — Ты имеешь в виду, все это — для того, чтобы никто не знал, где он и что делает в каждый определенный момент? У него еще и репутация снайпера, так? Он в свое время завоевал кучу междепартаментских наград за победы в соревнованиях по стрельбе.

— Я тоже про это слышал, — подтвердил Нилсон.

— А псих по фамилии Эберхардт убил его сына. Ты помнишь Эберхардта?

— Не слишком хорошо: я в то время был в отпуске, и его вел Тос. — Нилсон достал сигареты. Предложил одну Дэйне, та отрицательно покачала головой, внимательно следя за экраном. Нилсон видел, как она осунулась, как побледнела, и знал, что она валится с ног от усталости. Он также знал, что она не успокоится, пока и вправду не свалится — в особенности после неудачи с преследованием. Ты готова сорваться, подумал он. Ты вовсе не суперженщина, как пытаешься показать. И ты сорвешься, если не будешь осторожна. Но я всегда рядом, не волнуйся. И я буду рядом.

Пока пальцы Нилсона плясали по клавиатуре, Страйкер продолжал говорить, голос был глухим от усталости.

— Да, мы засадили его, но ненадолго, — Говорил Страйкер, глядя, как Нилсон прокручивает на мониторе отчеты. — Мы предъявили всего лишь обвинение в изнасиловании.

— А как же убийство сына Риверы?

— Мы не смогли доказать. Все было ясно как день, но мы не смогли собрать достаточно доказательств. Та девушка, которую он пытал и насиловал, ухитрилась сбежать, прежде чем он убил ее. Почерк в обоих случаях — и с девушкой, и с убийством сына Риверы, — тот же. Но не было доказательств, черт побери, что это именно Эберхардт. И мы старались, как могли, и лаборатория старалась, но в конце концов он все же пошел по более легкой статье — его просто нужно было упечь за решетку. Эберхардт такого рода мразь, что издевательство и пытки — его хобби. И он был слишком хитер, чтобы быть пойманным. По крайней мере, так он сам думал: он счастливчик. Он учился в хороших школах, он сын богатого человека, он выше всех — так он думал. Он хвастался своими похождениями каждый раз, когда выскальзывал из наших рук. И теперь я хочу выяснить кое что как раз в связи с этими эпизодами. Вот оно и выясняется.

Они молча глядели на экран монитора — там появилось досье Эберхардта.

— О, мой Бог, — едва дыша, произнес Нилсон, — они все здесь.

И они были там.

Ентол и Хоторн были первыми: они арестовали Эберхардта за совращение несовершеннолетней; однако арест не привел к суду по причине ошибок в юридической терминологии.

Тим Лири арестовал его по обвинению в изнасиловании, но затем изменил свои показания, ссылаясь на то, что не уверен в правильной идентификации личности преступника.

— Наверняка его купили, — сказал Страйкер.

Меррили Трэск избила его, арестовывая по подозрению в намеренном нанесении телесных повреждений. Избиение и было использовано адвокатом для того, чтобы назвать «признание» Эберхардта недействительным.

Сэнди Рэндолф арестовал его по обвинению в хулиганстве в пьяном виде, затем его послали на психиатрическую экспертизу. Эксперты отпустили Эберхардта через месяц. Они сказали, что у него очень высокие интеллектуальные показатели и что он — не псих. А просто «с отклонениями в поведении».

Ричард Сантоза пытался арестовать его за изнасилование ребенка — но упустил после короткого преследования. Свидетелей не оказалось. Жертва изнасилования пережила нервное потрясение и не могла давать показания суду.

Страйкеру и Тоскарелли не удалось доказать его вину в убийстве Дэвида Риверы, и им пришлось согласиться на обвинение по другой статье, чтобы только убрать Эберхардта за решетку.

— Не могу поверить, — прошептал Нилсон.

— А я — могу, — откликнулась Дэйна. — Сплошные полицейские оплошности: в Вашингтоне их пруд пруди.

— Я тоже могу поверить, — добавил Страйкер. — Не считая Лири, ни один из копов — не «грязный». Но они были либо грубы, либо ленивы, либо мягкотелы, либо запуганы: и вот результат. Эта мразь, этот кусок дерьма, который начал с совращения несовершеннолетней, поверил, что ему сойдет с рук все, что бы он ни делал. Каждый раз, когда он уходил от нас — по какой бы то ни было причине, — он все более преисполнялся уверенностью в себе дикими фантазиями и эгоизмом. В конце концов он пошел на убийство — и все равно мы не смогли воздать ему по заслугам.

— То, что ты сказал, доказывает только, что все эти копы были просто обыкновенные люди, — заключил Нилсон. — В какие-то моменты они совершали ошибки. Но это не значит, что они все время поступали неправильно.

— Конечно нет, — согласился Страйкер. — Не все время — только иногда, — но с тем человеком, с которым нельзя было ошибаться.