— Ему не следовало бы этого делать!
— Он сумасшедший!
— Но зато какой смельчак!
Воздух был наполнен громкими возгласами, но мужчина не обращал на них внимания. Он поднимался все выше и выше, хотя верхний конец башни уже начал подрагивать и качаться.
— Он что, хочет добраться до самого верха?
— Не рискнет. Это опасно.
Казалось, мужчина был согласен с этим замечанием. Остановившись, он театрально взмахнул рукой, давая понять, что представление закончено. Толпа засвистела, воздух наполнился криками и аплодисментами.
— И за что? — недоумевал Марк. — Он даже и близко не подобрался к вершине.
— Все равно он высоко залез, — сказала Ди.
— Это кто угодно мог бы сделать. Вот если бы он добрался до самого верха…
— Если бы ему захотелось рискнуть своей шеей… — начала она и тут же поняла, что сделала ошибку. Для Марка только риск имел значение. Чем больше опасность, тем больше удовольствие. — Марк, подожди!
Он, казалось, даже не слышал ее. В испуге она схватила его за руку. Он обернулся.
— Убери от меня руки, — тихо проговорил он.
— Марк, пожалуйста…
— Отпусти. Сейчас же.
Ди никогда не слышала, чтобы он говорил таким тоном. Где тот веселый шутник, которого она любила? Он исчез, на его месте был решительный мужчина с жестким лицом, который не потерпел бы ничего, что могло ему помешать.
— Я сказал, отпусти меня, — повторил он холодно.
Ошеломленная, она отступила назад, уронив руки, словно из них вдруг ушла вся сила.
Марк заметил, как вытянулось ее лицо, но понял это по-своему.
— Все в порядке, — сказал он уже мягче. — Я знаю, что делаю.
Он ушел прежде, чем она смогла что-то ответить, направляясь прямо к этой ненадежной конструкции. Прыгнув на нижнюю перекладину, начал быстро подниматься вверх. Снова со всех сторон полетели крики и подбадривающие возгласы.
Сердце Ди то замирало, то пускалось вскачь. Невозможно было смотреть на него, но невозможно было и отвести глаза. Вот он достиг той высоты, на которой сдался первый мужчина. Если бы Марк удовлетворился тем, чтобы забраться немного повыше и стать победителем…
— Пожалуйста, пожалуйста, — шептала она. — Пусть он остановится, пусть он не лезет на самый верх.
Но она знала, что меньшее его не удовлетворит. Все или ничего. Так уж он был устроен.
Толпа взревела, когда он достиг критической точки и… полез выше. Внизу на земле другой верхолаз скрипнул зубами и выругался:
— Выпендрежник, черт возьми…
— Ну а сами вы кто тогда? — повернулась к нему Ди.
— Я тоже выпендрежник, но я знаю, когда остановиться. В верхней части рейки гораздо тоньше, они не удержат его.
Ди подняла голову и увидела, как одна перекладина, словно по команде, прогнулась под ногой Марка. Он остановился, посмотрел вниз, посмотрел вверх.
— Слезай! — крикнул кто-то. — Будь разумным.
Будь разумным! Эти слова оказались фатальными.
Словно красная тряпка для быка. Марк лишь крепче ухватился за опору и начал взбираться дальше. Верхняя часть конструкции раскачивалась из стороны в сторону, на земле все затаили дыхание.
Осталось четыре перекладины, потом три… две… одна…
Рев был оглушающим, когда Марк победно выбросил руку, а потом помахал всем, кто был внизу, окруженный волнами поднимающихся к нему аплодисментов.
— Ты видел это?
— Да, герой!
— Должно быть, вообще ничего не боится парень.
Он начал спускаться. Ди от страха закрыла глаза. Каждый в толпе скрестил за спиной пальцы, пока, наконец, спрыгнув с последней перекладины, он не исчез в лесе протянутых рук.
Глаза Марка сияли. Все в нем кричало: «Ну, что ты теперь скажешь?!»
— С тобой все в порядке? — спросила она.
— Разумеется. Все это такая ерунда!
— Это глупость и безрассудство, — сказал появившийся рядом с ними плотный мужчина. — Я владелец этой чертовой штуковины, но сейчас у меня слишком хорошее настроение, чтобы отправить вас в полицию за порчу частной собственности.
Со всех сторон раздались крики:
— Вы этого не сделаете! Нам всем скоро будут нужны такие парни…
— Я же сказал, что не собираюсь этого делать! Никогда ничего подобного не видел. — Мужчина пожал Марку руку. — Только не делай этого снова.
Рев смеха. Еще аплодисменты. Поздравления. Ди смотрела на все и удивлялась, почему она не может присоединиться к всеобщему ликованию. Но ей не хотелось портить этот момент. Подойдя к Марку, она широко улыбнулась, исполняя роль женщины, гордой за своего мужчину.
Видимо, именно этого он от нее и ждал. Выбросив вперед руки, он схватил ее в объятия и притянул к себе. Толпа, обожая такие зрелища, хлопала и хохотала.
Но Ди не слышала ничего. Ощущение его губ на ее губах почти лишило ее рассудка. Это был не тот поцелуй, которого бы она хотела — интимный, нежный, чувственный. Это был поцелуй для публики, но сейчас это было все, на что она могла надеяться, и ей хотелось насладиться каждым его мгновением. Она ответила на его поцелуй, вложив в него все свое сердце, в то же время гадая, знает ли он вообще, что у нее есть сердце.
Аплодисменты вернули ее на землю. Она смущенно отстранилась и начала выбираться из толпы.
— Сердишься на меня? — выпалил он, догоняя Ди.
— Ты просто дурак!
Он обнял ее за плечи:
— Я знаю, что я дурак, но ты уж прости меня, ладно? Я такой, какой есть.
