Отверженный IV: Эскалация - [46]

— Я не знал, что противостояние с Петербургом отнимает столько ресурсов, — снова не удержавшись, сказал я.

— С Петербургом сейчас более-менее всё спокойно, — пояснил кесарь. — Но это сейчас. Если мы влезем в конфликт с немцами, у наших эльфов будет большой соблазн воспользоваться ситуацией и возобновить боевые действия. А если они на это сами не решатся, то им англичане помогут принять такое решение. Тут можно не сомневаться.

— Так что же получается, мы не сможем спасти ребят? — спросил я, растерявшись от полученной информации. — Но там четыре центра примерно по сто человек в каждом. Разве мы можем их там оставить?

— Не можем, — согласился Александр Петрович. — Но и спецоперацию мы сейчас тоже проводить не можем. Если по нам одновременно ударять немцы с запада, англичане с турками с юга и англичане и наши эльфы с севера, то мы не то что подростков не спасём, мы Россию можем потерять.

Я не знал, как реагировать на эти слова. До этого момента я даже не сомневался, что ребята будут в скором времени спасены, а вот теперь узнал, что велика вероятность, что ничего не получится.

— Тебя, наверное, интересует, зачем мы тебе это всё рассказываем? — спросил тем временем кесарь.

— Если честно, то да, — ответил я.

— Ты можешь нам сильно помочь.

— Вы только скажите чем. Я сделаю всё, что в моих силах, я очень хочу, чтобы ребят спасли.

— Как я уже ранее сказал, мы не вытянем войну на три фронта. На два ещё можем, а на три нет. Но самое интересное, что войны вообще может не быть. Всё зависит от твоего отца.

— От моего отца?

— Да, Роман. Всё зависит только от твоего отца. С юга на нас нападут лишь в одном случае — если мы будем воевать с Петербургом и Священной Римской империей. Англичане слишком расчётливые, а турки слишком слабые, чтобы принимать на себя основной удар. Они ударят последними и лишь тогда, когда основные силы мы задействуем на севере и западе. И они не полезут, если не будет конфликта с Петербургом. И я тебе больше скажу, немцы тоже не станут ввязываться в полноценную войну, если Петербург сохранит перемирие на время спецоперации. Священная Римская империя, конечно, отреагирует, но всё это ограничится локальными стычками. Всё будет происходить на территории Польши, поэтому немцы смогут сохранить лицо в случае успешно проведённой нами операции.

Я слушал кесаря и пытался понять, к чему он клонит, а Александр Петрович тем временем продолжал объяснять:

— Но если Петербург возобновит боевые действия во время спецоперации и ударит большими силами, например, по столице, то немцы просто обязаны будет воспользоваться ситуацией. И они ей воспользуются. Ну а как начнётся война с немцами, то и англичане как шакалы набегут с юга вместе с турками и с севера через Петербург в союзе с эльфами. Вот такие, молодой человек, у нас расклады перед спецоперацией.

— Вы хотите, чтобы я уговорил отца не нарушать перемирие? — осторожно предположил я.

Кесарь улыбнулся и сказал:

— Это было бы слишком просто, но тебе такое не под силу. Я сам хочу его уговорить. Только вот есть проблема — он отказывается со мной разговаривать. Как я уже сказал тебе во время нашей прошлой встречи, твой отец решил, что это я убил твоего деда, и что-либо с этим поделать я не могу. Я через разных людей, эльфов и даже орков передавал твоему отцу послания с предложением встретиться или хотя бы созвониться и поговорить. Но он на них даже не отвечает. Он поклялся уничтожить меня и одержим этой идеей. Но мы должны поговорить. Я попробую объяснить ему, что не убивал его отца, и я надеюсь, что у меня получится. Без этого нам будет сложно начать спецоперацию. Я не говорю, что мы её не начнём, мы должны спасти наших детей, но будет очень тяжело, и риск будет просто невероятный.

Александр Петрович замолчал, и на некоторое время в кабинете повисла тягостная тишина.

— А вы пробовали передать информацию через дядю Володю? — спросил я и тут же исправился и уточнил: — Через брата моей мамы, князя Волошина.

— Пробовали, — ответил кесарь. — Первым делом через него пробовали. И даже смогли передать предложение о встрече, но получили отказ. Это был, кстати, единственный отказ. На все остальные наши попытки наладить связь, вообще никакой реакции не последовало.

— Разрешите спросить! — сказал я, и не дождавшись разрешения, задал вопрос: — Если отказ был получен через Волошина, то почему Вы думаете, что через меня отказа не будет?

— Потому что мы не уверены, что Волошин вообще что-то передавал твоему отцу.

— Но почему Вы так думаете про него? — искренне удивился я. — Дядя очень хочет, чтобы конфликт поскорее закончился миром. Я недавно встречался с ним, он очень переживает из-за этого всего.

Услышав мои слова, кесарь усмехнулся, а Милютин сказал:

— Твой дядя в этом конфликте заинтересован больше всех в стране.

— Но почему? — удивился я ещё сильнее.

— Потому что он уже почти год получает сверхприбыли.

— Какие сверхприбыли? — я окончательно перестал понимать, о чём идёт речь.

— Очень большие, — ответил Иван Иванович. — Через торговое представительство Санкт-Петербурга сейчас идёт почти весь товарооборот между Петербургом, областью и остальной Россией. А представительство — это, по сути, частная контора твоего дяди. Он получает с этого дела сейчас просто фантастическую прибыль и явно не намерен терять такую хорошую кормушку.