Отверженный IV: Эскалация - [43]

— Вы полагаете, Китай огласится на союз с Британией после Гонконга?

— Китай непредсказуем. И на фоне всего этого хан Абылай интересуется, может ли он рассчитывать на поддержку России в его возможном противостоянии с Британией и Китаем, — Романов выдержал довольно большую паузу и добавил: — А мы поддержки гарантировать не можем. Это я честно сказал послу. Хан — мой друг, он поймёт. Но меня это всё не радует. Британия окружает нас со всех сторон, кроме запада. А на западе немцы, против которых мы должны провести спецоперацию.

— Формально, против поляков, — поправил кесаря Милютин. — Но Вы правы, в случае проведения спецоперации у нас есть риск получить войну на три фронта: с запада немцы, с севера наши эльфы и англичане со всех сторон по чуть-чуть.

— И я не знаю, справимся ли мы с этим, — ответил Романов, но тут же добавил: — То, что справимся, я понимаю, но вот какой ценой?

— Но мы же не можем оставить наших детей в Польше, — сказал Милютин.

— Не можем, — согласился Романов. — И уступать позиции британцам мы больше не можем. Уход России с Балкан почти все восприняли, как однозначный провал России и начало её заката.

— И что будем делать, Александр Петрович?

— Думать, Иван Иванович, — ответил кесарь. — Для начала очень много думать. Ошибиться нам сейчас нельзя.

Глава 15

Глеб проснулся первым около половины седьмого и разбудил меня. Пришлось вставать за полчаса до будильника. На друга было невозможно смотреть без жалости: он выглядел очень помятым и несчастным.

— Тебе нехорошо? — поинтересовался я.

— Нехорошо не то слово, — ответил Глеб, добрался до холодильника, вытащил оттуда недопитую бутылку с лимонадом и чуть ли не залпом осушил её.

— Тебе бы к лекарю.

— Зачем? Я сам себя сейчас в норму приведу. Вот только умоюсь.

Друг направился в ванную, где некоторое время плескался, а потом затих. Я за это время из остатков вчерашнего ужина приготовил завтрак на двоих и сварил кофе. Хотя у меня были сомнения насчёт того, сможет ли Глеб завтракать — очень уж он плохо выглядел.

Но как оказалось, сомневался я зря. После примерно пятнадцати минут пребывания в ванной, друг вернулся в совершенно другом состоянии — он был бодр, свеж и просто излучал энергию и здоровье. И лишь помятая одежда напоминала, что накануне он напился почти до потери сознания.

— Сильно! — не удержался я от замечания.

— Так у меня же лекарский талант, — ответил Глеб. — Ты забыл, что ли? Хоть я его особо и не развиваю, но в порядок себя привести могут.

— А чего ты вчера перед сном так не сделал? — удивился я.

— С ума сошёл? — не меньше моего удивился друг. — А какой смысл тогда напиваться?

— Ты хочешь сказать, что смысл в том, чтобы тебе было плохо, и ты в одежде завалился спать?

— Смысл в том, чтобы хоть на один вечер и на одну ночь забыть про всё вот это, — ответил Глеб. — Поверь, это того стоит! А если не веришь, можешь сам проверить.

Мне оставалось поверить другу на слово, потому что проверять не хотелось. Впрочем, Глеб был старше меня на два года и имел более богатый жизненный опыт — поэтому вполне можно было и поверить, что это здорово. Хотя, вспоминая его вид после того, как он проснулся, верилось с трудом.

Мы не спеша позавтракали, поболтали о всякой ерунде и покинули общежитие. Я отправился на занятия, а Глеб сказал, что пропустит первую пару, и поехал домой переодеваться. И судя по его настрою, я понял, что возвращаться в этот день в академию он не собирается.

На всех парах я только и думал, что про Аню и Глеба — ничего из сказанного преподавателями просто не шло в голову. В свете того, что Глеб собрался назначить меня свидетелем на их свадьбе, нужно было как можно скорее предупредить Аню, что мы с ним — друзья. Было бы очень некрасиво, если бы она и её родители узнали об этом от Денисовых. Хотя сама идея быть свидетелем на свадьбе своей бывшей девушки и друга казалась мне дикой. Но отказаться я не мог. Разве что можно было вообще не прийти на свадьбу по очень уважительной причине.

Я думал о том, как теперь это всё рассказать Ане, и злился на себя, что не взял у неё номер телефона. Можно было пойти к ней в подготовительную группу, но это выглядело бы слишком подозрительно и точно выдало бы, что мы знакомы. Поэтому оставалось лишь подкараулить её в столовой и договориться о встрече, на которой всё рассказать. Но и там надо было соблюдать осторожность — тот же Глеб вполне мог вернуться к обеду в академию.

В столовую я пришёл одним из первых, взял свой обед, расположился напротив входа и начал не спеша есть, наблюдая за теми, кто входит в помещение. Растягивать обед пришлось почти час, пока наконец-то не пришла Аня. Она взяла поднос и направилась набирать еду. Я быстро направился к ней.

— Привет, — негромко сказал я, подойдя к бывшей подруге.

— Привет, — ответила Аня. — Но мы же договорились, что между нами всё кончено.

— А ты быстрая, — не удержался я от колкого замечания.

— Зачем ты так? Мне очень трудно смотреть на тебя как на чужого, а разговаривать, как с чужим, вообще больно.

— Извини, но поговорить нам ещё разок придётся.

— Рома, не заставляй меня жалеть, что всё тебе рассказала. Я тебя люблю, но приняла решение спасти семью. Мы не можем быть вместе.