Отверженный II: Выбор - [8]

Двигаясь по Псковской улице, мы остановились на её пересечении с Озёрной. Проскочить на красный там было нельзя — слишком уж много транспорта находилось на перекрёстке. Когда на таймере светофора осталось пять секунд до смены цвета, в нашу машину на полной скорости врезался большой грузовик. Буквально двумя секундами ранее я заметил, как он, мчась по Озёрной, резко сменил направление, и тут же нашу машину сотряс сильнейший удар. Она улетела с перекрёстка, перевернулась и осталась лежать вверх колёсами.

Не пристёгнутые Арина и Зубов, несмотря на сработавшие подушки безопасности, получили травмы, а мы с Филиппом отделались испугом, болью в груди от ремней безопасности и ушибленными лицами от подушек.

— Не бойтесь, Арина Фёдоровна, — сразу же крикнул водитель. — Машина бронированная, её не вскрыть. И я нажал кнопку вызова подмоги. К нам уже выезжают.

Княжна ничего не ответила Филиппу, она старалась как можно быстрее прийти в себя и сконцентрироваться для того, чтобы наложить магическую защиту на автомобиль. Я занялся тем же. Но пока мы ловили концентрацию, несколько мужчин с гранатомётами окружили машину и стали её активно обстреливать.

Броня держала все удары, но грохот в машине стоял совершенно невероятный.

— Вот же зараза! — в сердцах крикнула Арина. — Не получается наложить защиту!

— И не получится, — ответил Зубов. — Нас накрыли нейтрализующим колпаком.

— Но я не вижу никакого колпака, — сказал я, посмотрев в окно.

— Как ты его увидишь? — пробурчал Зубов. — Это заклятие. Накладывается сильным магом на область и не даёт применять магию никому, кто уровнем ниже наложившего заклятие. Но обычно длится недолго.

Пока руководитель службы безопасности Зотовых объяснял мне, что такое колпак, мужчина с маской на лице и гранатомётом в руках подскочил к моему окну и выпустил в него гранату. Удар был сильный, но стекло выдержало. Однако я инстинктивно отпрянул в сторону. К мужчине подбежали два его товарища, и каждый притащил ещё по два гранатомёта.

Второй выстрел тоже никакого эффекта не дал, а вот третий, выпущенный в то же самое место, оставил после себя на стекле сеточку из трещин. И сразу стало ясно: четвёртый, в крайнем случае, пятый выстрел станет последним. А вот что мне было непонятно, так это, почему гранаты не взрывались, отлетая от стекла.

Ответ на этот вопрос я узнал после пятого выстрела, когда граната, пробив стекло, влетела внутрь салона, упала на потолок, выполнявший в перевёрнутой машине роль пола, и зашипела, выбрасывая из себя клубы дыма.

Я сразу же почувствовал едкий неприятный запах, мы все стали кашлять, и моё сознание начало меня покидать.

[1]

Глава 3

Последнее, что я смог разглядеть и запомнить — как какой-то мужчина, просунув руку в разбитое стекло, открывал дверь. Потом сознание полностью меня покинуло. В этот раз не было ни падения, ни яркой точки, я просто отключился, словно уснул.

Когда пришёл в себя, то обнаружил, что сижу на стуле в каком-то большом помещении без окон. Я был привязан к спинке стула и испытывал сильную головную боль. И вообще, всё тело ломило, возможно, это были последствия отравления неизвестным газом. В трёх метрах от меня сидела Арина, тоже привязанная к стулу. Она всё ещё была без сознания.

Сначала я даже не придал значения тому, что нас связали обычными верёвками. Лишь оглядев Арину, я это понял. Невольно улыбнулся, хотя ситуация совершенно не располагала к веселью. Но связать верёвкой одарённого, которому доступны заклятия магии огня, пусть и не самые сложные — это выглядело крайне глупо.

Я вспомнил простейшее заклятие, с которого Гурьев начинал занятия — пляшущий огонь. Заклятие это было примитивным и в бою ненужным, но со слов наставника помогало учиться контролировать взаимодействие с Силой и разгоняться, как он выражался, перед занятием.

В начале каждой тренировки он заставлял меня складывать ладони лодочкой, вызвать огонь и то разгонять его чуть ли не до потолка, то убавлять до такой степени, что его уже и видно почти не было. Гурьев называл это разминкой. На мой вопрос, почему мы разминаемся именно с огнём, он отвечал, что разгоняться можно чем угодно, но ему приятнее смотреть на пламя, чем отмахиваться от брызг воды или разлетающихся песчинок.

Я сконцентрировался и попробовал вызвать огонь. Руки лодочкой, конечно, поставить не получилось, но этого не требовалось. Мне было неважно, в какую сторону полыхнёт вызванное пламя — лишь бы оно зацепило верёвки. Конечно, одежда моя тоже обгорела бы, но я был готов убежать из этого места, если понадобиться, и голышом.

Я ещё раз попробовал сконцентрироваться, и вроде даже всё получилось, но огонь не появлялся. Мне это не понравилось.

— Арина! — негромко позвал я. — Арина! Очнись!

Примерно через минуту моих стараний княжна вздрогнула, открыла глаза, огляделась и спросила:

— Где мы?

— Понятия не имею, — ответил я. — Но смею предположить, что нас похитили.

— Какой догадливый, — огрызнулась девушка.

— А чего ты так со мной разговариваешь? — удивился я. — Как будто нас по моей вине похитили. Это, вообще-то, твой отец недоработал.

— Что значит, недоработал?