Отверженный II: Выбор - [7]

— Ты будешь жить у него дома, на учёбу ездить с его дочерью под охраной. Так же и с учёбы.

Я представил, как на это всё отреагирует Мила, и на секунду мне показалось, что безопаснее будет остаться в общежитии. Но потом я вспомнил своё пребывание на базе у Левашовых и сомнения сразу же отпали.

— Мне отсюда куда идти? — спросил я у Глебова.

— Молодец, быстро принимаешь решения, — похвалил меня Родион Степанович. — Идти к учебному корпусу. В пятнадцать ноль-ноль княжну Зотову оттуда забирает водитель.

— А можно зайти в общежитие?

— А нужно? Уже без десяти три.

— Хотел поговорить с Глебом, но это можно сделать и завтра на арене.

Я соврал. На самом деле я хотел поговорить с Милой, но решил, что лучше позвонить ей, чем раздражать Глебова. Конечно, по телефону всего не расскажешь, но информации о том, что мне срочно пришлось уехать и завтра я всё подробно расскажу, должно было хватить моей подруге, чтобы как минимум сильно не переживать за меня.

И видимо, под конец разговора вид у меня стал уже совсем несчастным, потому как Анна Алексеевна, посмотрев на меня, улыбнулась и с наигранным упрёком сказала мужу и Глебову:

— Что-то вы, господа, совсем запугали мне мальчика. Скажите ему уже и хорошую новость, Родион Степанович. Обрадуйте парня перед его уходом.

Если честно мне было трудно представить, какая новость способна меня обрадовать в сложившейся ситуации, но я приготовился слушать Глебова, который тоже как ни в чём не бывало, улыбнулся и сказал:

— Ты ведь знаешь, Роман, что я работаю в администрации кесаря и курирую многие проекты, в том числе и связанные с одарёнными детьми. Ещё я курирую фонд, который назначает стипендии кесаря особо отличившимся и талантливым студентам всех государственных высших учебных заведений: как магических академий, так и обычных институтов и университетов. Каждый год фонд выделяет по двадцать стипендий студентам Кутузовки. Шестнадцать из них по традиции уходит полуфиналистам Весеннего турнира. А оставшиеся четыре назначаются по рекомендации ректората. Анна Алексеевна предложила твою кандидатуру, и я не вижу причин не удовлетворить её ходатайство.

— Это большая честь для меня, — ответил я Глебову и тут же обратился к Милютиной: — Анна Алексеевна, благодарю Вас за заботу и доверие!

После этого я снова посмотрел на Родиона Степановича и поинтересовался:

— Разрешите узнать, чем я буду обязан фонду, если стану получать стипендию?

Вместо ответа, Глебов громко рассмеялся.

— А этот парень нравится мне всё больше и больше, — сказал он Милютиной. — Чую, далеко пойдёт, если жив останется.

Вторая часть фразы мне не понравилась, и я невольно нахмурился. Глебов понял, что перегнул и сказал:

— Ты не обижайся на меня. У нас тут уже голова кругом идёт. А так иной раз пошутишь, и легче становится на это всё смотреть. Что касается твоего вопроса, ничем не будешь обязан. Стипендия — это поддержка фонда. Безвозмездная. Три тысячи рублей в месяц. А то, о чём ты подумал, называется учёбой по контракту. Вам всем это предложат при зачислении на первый курс.

— Учёба по контракту? — переспросил я.

— Студент заключает контракт с государством. В течение всего срока учёбы, в том числе и на каникулах, он получает пособие, а по окончании академии отрабатывает два или три года на государственной службе. Стандартный размер пособия — десять тысяч рублей. Но с особоодарёнными студентами часто заключаются контракты на более выгодных условиях. Обо всём этом ты узнаешь в сентябре, если…

— Если доживу, — закончил я фразу, перебив Глебова.

— Если тебе раньше не предложат заключить такой контракт.

Я поблагодарил всех за заботу обо мне, фонд в лице Глебова за стипендию, попрощался и покинул кабинет.

Пока я шёл к учебному корпусу, быстро прокрутил в голове только что состоявшийся разговор. Почему-то меня никак не оставляла новость о стипендии. Я не мог понять, с чего Милютина решила, что новость о том, что с сентября я буду получать три тысячи рублей ежемесячно должна меня сейчас сильно обрадовать. Безусловно, деньги лишними никогда не бывают, но радоваться трём тысячам, когда тебя хотят убить — на такое я был неспособен.

А вот Миле стоило рассказать о том, что её ожидает как полуфиналистку турнира. Её это должно было обрадовать. И ещё мне стало смешно, когда я представил, как отреагирует на такую стипендию Арина или Глеб, для которых три тысячи были карманной суммой. Но возможно, статус кесаревского стипендиата давал ещё какие-то привилегии, о которых я не знал.

Размышляя о стипендиях, я дошёл до учебного корпуса. Неподалёку от него стоял автомобиль Фёдора Сергеевича, а на крыльце академии я заметил Зубова, начальника службы безопасности Зотовых. Я подошёл и поздоровался. Зубов кивнул в ответ и спросил:

— Про Левашовых уже слышал?

— Слышал, — ответил я.

— С нами едешь?

— Еду.

— Тогда садись в машину. Сейчас Арина Фёдоровна выйдет, и поедем.

Я направился к автомобилю, поприветствовал Филиппа и сел на заднее сиденье. Через десять минут пришли княжна и Зубов. Арина села ко мне на заднее сиденье, начальник службы безопасности вперёд, и машина тронулась в путь.

Ехали мы молча. Филип вёл машину, значительно превышая разрешённую в городе скорость. Несколько раз мы проехали на красный свет, и я на всякий случай пристегнулся хотя раньше никогда этого не делал, сидя на заднем сидении.