Отверженный II: Выбор - [72]

— Что с машиной делать будем, Иван Иванович?

— Ты где её взял? — спросил меня Милютин.

— На парковке у клуба.

— Значит, хозяин или уже написал заявление об угоне, или сделает это в ближайшее время. Машину надо дезинфицировать. И вернуть… — Иван Иванович призадумался и добавил: — Сожги её, Фима, полностью. Прямо здесь и сейчас. Как только мы уйдём. А хозяину мы выплатим компенсацию.

— Сделаем, Иван Иванович! — ответил Ефим улыбнувшись.

Пока мы разговаривали, Леонид Сергеевич позвал двух бойцов в камуфляже, те забрали Егора и утащили в вертолёт. Мы все отправились следом. Идти было тяжело, но Ефим мне помог. А ещё перед уходом я случайно вспомнил про сумку Егора и забрал её с собой.

На поляне неподалёку стояли два вертолёта. В один, туда, где уже ждал спящий Егор, погрузились мы с Милютиным и Вадимом Самуиловичем, в другой — Ефим и Леонид Сергеевич. После чего мы отправились в столицу, а второй вертолёт в Смоленск. В дороге я узнал от Милютина, что рыжий здоровяк Леонид Сергеевич — глава Смоленского отделения КФБ, а про Ефима мне ничего рассказывать не стали. А я решил не спрашивать лишнего.

— Ну а теперь рассказывай, кого мы везём, — сказал мне Милютин, когда мы взлетели.

— Это тот самый подставной отбракованный, который выяснял, сколько среди нас одарённых, а потом указал на всех, кого вычислил, похитителям, — ответил я.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Я запомнил его навсегда. И внешность, и голос.

— Ты понимаешь, что если ошибся, то за вот это всё, я потеряю должность, а ты отправишься в московскую тюрьму? Лет так на пять.

— Если честно, о такой перспективе я не думал, — признался я. — Но теперь понимаю.

— Он тебя узнал?

— Не думаю. Сначала я его вырубил сзади, а потом накачал водкой. Он был вдрызг пьяным с самого начала и до того момента, как я вколол ему снотворное.

— Молодец, — улыбнулся Милютин. — Я сначала пожалел, что влез в это дело. Боялся, что ты не справишься. Но ты молодец!

— Спасибо! Я рад, что не подвёл. А можно узнать, что Вы Миле сказали? Чтобы я представлял, в каком направлении мне придумывать оправдания. Правду же ей не скажешь.

— Ничего не сказали. Ни она, ни Арина не знают, что мы временно использовали их номера. С них просто переправили звонки на другой номер, и всё.

— Прошу прощения, Иван Иванович! — вклинился в наш разговор лекарь. — Мальчик хоть и особенный, но рисковать не стоит. Пусть поспит, пока летим.

— Но я не хочу спать, — возразил я. — Мне намного лучше.

— Надо поспать! — твёрдо сказал Вадим Самуилович и прислонил ладонь к моему лбу.

Я не понял и не заметил, как отключился. В себя пришёл уже в Великом Новгороде на вертолётной стоянке на крыше главного госпиталя КФБ. Я лежал на носилках. Хотел встать, но два санитара не дали мне этого сделать. Они подхватили носилки и понесли меня к лифту. Затем меня спустили на этаж интенсивной терапии, занесли в какую-то палату и переложили на кровать. Тут же пришёл Вадим Самуилович.

— Сейчас Вы восстановите мне правое лёгкое? — с надеждой спросил я.

— Сейчас я пойду и пару часиков посплю, — ответил лекарь. — И тебе советую это сделать. Энергии у тебя достаточно, но физиологически организм пока не готов. Ещё только пять утра. Раньше семи операции делать не стоит. Дай организму выспаться.

Я понял, что спорить бесполезно, да к тому же два-три часа роли не играли. Проводив взглядом покинувшего палату лекаря, я повернулся набок и сразу же уснул.

* * *

В семь пятьдесят девять кесарь Романов вошёл в свой кабинет, а ровно в восемь секретарь принесла ему традиционную чашку крепкого чёрного чая с мятой. Александр Петрович уже и не помнил, когда у него выработалась эта привычка, но уже лет десять, а то и пятнадцать каждое рабочее утро он начинал с чашки чёрного чая, по возможности с мятой.

Секретарь поставила чай на стол, пожелала кесарю хорошего дня и быстро покинула кабинет. Александр Петрович взял чашку и сделал небольшой глоток, предварительно подув на горячий напиток. Впереди был непростой день, куча вопросов, в которых следовало разобраться, множество проблем, которые надо было решить. Но первые пять минут нового рабочего дня по традиции посвящались чаепитию.

Однако в восемь ноль две у кесаря зазвонил телефон. Судя по высветившемуся номеру, звонил генеральный прокурор Российской Федерации и по совместительству председатель дворянского собрания Москвы — князь Воронцов. Кесарь мог себе позволить, пропустить звонок от генерального прокурора, но вот самого влиятельного орка страны надо было уважить, поэтому Александр Петрович вздохнул, поставил недопитый чай на стол и принял звонок.

— Доброе утро, Александр Петрович! — послышался из трубки низкий хрипловатый голос. — Надеюсь, я не сильно Вас отвлекаю от дел?

— Вас, Игорь Константинович, я рад слышать в любое время, — ответил кесарь. — Но полагаю, в столь ранний час Вы звоните не просто так. Что-то случилось?

— Думаю, что да. Иначе сотрудники столичного КФБ не занимались бы в Москве похищениями и не нападали бы на полицейские блокпосты в Московской области.

— Признаться, я не понимаю, о чём вы говорите.

— О ночном инциденте. О похищении в Москве сотрудниками столичного КФБ двух граждан Российской Федерации и вывозе их в Смоленскую область в нарушение установленных процедур. О нападении на блокпост в Московской области и о незаконном применении боевой магии. О нападении на полицейский патруль и созданной вследствие этого угрозе жизни полицейских.